– Угробишь ты себя, Александр Иваныч, – сказал он обыденно. Пустынно сказал и невесело.
Мужичок курил торопливо, жадно, как будто пытаясь напиться дымом. Мужик некоторое время наблюдал за ним, на первый взгляд, безучастно, а на второй – с едва уловимой долей любопытства натуралиста-исследователя. Потом выудил из кармана необъятного пальто поллитровую банку пива. На улице жара, а банка в кармане неожиданно оказалась холодная, запотевшая, словно из холодильника. Открыл. Протянул мужичку. Тот воспринял банку совсем даже не как манну небесную, а как нечто само собой разумеющееся, прилип к ней и начал посасывать пиво мелкими глоточками.
+++
В телевизоре на той же загаженной, засиженной кухне между помехами неустанно трудился Ведущий Новостей:
– И ещё раз напоминаем о необходимости соблюдения правил поведения при аномально жаркой погоде. Врачи советуют не выходить из кондиционированных помещений в промежутке между двенадцатью и шестнадцатью часами, пить не менее полутора литров воды в день, а также настоятельно рекомендуют отказаться от…
+++
Мужик хмуро наблюдал, как Мужичок расцветал на глазах.
– Жара, Иваныч, – наконец буркнул он.
Мужичок согласился:
– Ага.
Мужик всё-таки надеялся.
– Серьёзно, Иваныч. Напряг пить в такую погоду. Окочуриться можно.
Мужичок допил пиво, вытряхнул из банки в рот последние капельки. С сожалением и одновременно облегчением глубоко вздохнул. Широкой барской рукой швырнул банку в сторону урны. Разумеется, не попал. Вальяжно развалился на скамейке, руки на спинку, нога на ногу. Причмокнув, ответил своему занудному другу:
– Можно. Окочуриться можно, Шура, и при лёгком бризе, сидя в джакузи на веранде собственной виллы.
Мужик вздохнул и отвернулся. Опять…
Мужичок блаженно прикрыл глаза и нежился на солнышке, словно всклокоченный волнистый попугайчик, хотя тем утром «нежиться на солнышке» – это было примерно то же самое, что нежиться на сковородке при плите, включенной на семёрку как минимум.
– Сколько ты меня, Шура, знаешь? Лет десять?
Мужик с усилием повернулся. Посмотрел на Мужичка, отражая лицом палитру чувств, подобную палитре красок неуравновешенного художника – от отвращения и желания от души врезать по морде до всепрощающей безусловной любви.
Отвращения – как к тухлой рыбе.
Безусловной любви – любви без условий.
Врезать по морде – потому что.
Встал, запахнул полы пальто и пошёл по скверу прочь. Просто пошёл прочь.
– И как изменился мой образ жизни за эти последние десять лет? А? – продолжал разглагольствовать Мужичок. – Молчишь? Да никак, отвечу я тебе. И за предпоследние тоже…
Открыл глаза, растерянно покрутил СКАЧАТЬ