На ножах. Николай Лесков

Чтение книги онлайн.

      – Глотай других, чтобы тебя не проглотили, – отвечали ей коротко и небрежно.

      Но от Ванскок не так легко было отвязаться.

      – Это теория, – сказала она, – но в чем же экспериментальная часть дела?

      – В борьбе за существование, – было ей тоже коротким ответом.

      – Ну позвольте, прежде я верила в естественные науки, теперь во что же я буду верить?

      – Не верьте ни во что, все, во что вы верили, – гиль, не будьте никакою гилисткой.

      – Но как приучить себя к этому? – мутилась несчастная Ванскок. – Я прежде работала над Боклем, демонстрировала над лягушкой, а теперь… я ничего другого не умею: дайте же мне над кем работать, дайте мне над чем демонстрировать.

      Ей велели работать над своими нервами, упражнять их «силу».

      – Как?

      Ей дали в руки кошку и велели задушить ее рукой.

      Ванскок ни на минуту не подумала, что это шутка: она серьезно взяла кошку за горло, но не совладела ни с нею, ни с собою: кошка ее оцарапала и убежала.

      – Из этого вы видите, – сказали ей, – что эксперименты с кошкой гораздо труднее экспериментов с лягушкой.

      Ванскок должна была этому поверить. Но сколько она ни работала над своими нервами, результаты выходили слабые, между тем как одна ее знакомая, дочь полковника Фигурина, по имени Алина (нынешняя жена Иосафа Висленева), при ней же, играя на фортепиано, встала, свернула голову попугаю и, выбросив его за окно, снова спокойно села и продолжала доигрывать пьесу.

      Эта «сила нервов» поражала и занимала скорбную головой девицу, и она проводила время в упражнениях над своею нервною системой, не замечая, что делали в это время другие, следуя гордановской теории; и вдруг пред ней открылась ужасная картина неслыханнейших злодеяний.

      Во-первых, все члены кружка мужского пола устремились на службу; сам Горданов пошел служить в опольщенный край и… гордановцы все это оправдали всем своим сонмом.

      – Это ловко, – сказали они, и более ничего.

      Мелкий газетный сотрудник, Тихон Ларионович Кишенский, пошел в полицейскую службу.

      – Это очень ловко, – говорили гордановцы, – он может быть полезен своим.

      Кишенский открыл кассу ссуд.

      – Это чрезвычайно умно, – говорили те же люди, – пусть он выбирает деньги у подлецов и выручит при случае своих.

      Кишенский пошел строчить в трех разных газетах, трех противоположных направлений, из коих два, по мнению Ванскок, были безусловно «подлы». Он стал богат; в год его уже нельзя было узнать, и он не помог никому ни своею полицейскою службой, ни из своей кассы ссуд, а в печати, если кому и помогал одною рукой, то другой зато еще злее вредил, но с ним никто не прерывал никаких связей.

      – Он подлец! – вопияла Ванскок.

      – Ничуть не бывало, – отвечали ей, – он СКАЧАТЬ