На ножах. Николай Лесков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ думаю, я изменился, как и все, – отвечал он.

      – Ну, нет, вы больше всех других, кого я давно не видала.

      – Вам незаметно, а вы и сами тоже изменились и…

      – Ну да, – быстро перебила его на полуслове генеральша, – конечно, года идут и для меня, но между тем меня еще до сей поры никто не звал старухой, вы разве первый будете так нелюбезны?

      – Помилуй бог! – отвечал, рассмеявшись, Висленев. – Я поражен, оставив здесь вас скромным ландышем и видя вас теперь на том же самом месте…

      – Не скажете ли пышною лилией?

      – Почти. Но вот кто совсем не изменяется, так это Филетер Иванович! – обратился Висленев к майору. – Здравствуйте, мой «грубый материалист»!

      Они поцеловались.

      – Ничего не переменился! Только нос разве немножко покраснел, – воскликнул, снова обозревая майора, Висленев.

      – Нос красен оттого, что у меня насморк вечный, как вечный жид, – отвечал Форов.

      – А вам сегодня сколько стукнуло?

      – Да пятьдесят два, девять месяцев.

      – Девять месяцев? Ах, да, у вас ведь особый счет.

      – Конечно, как следует.

      – А дети у вас есть?

      – Не знаю, но очень может быть, что и есть.

      – И опять все врет, – заметила жена.

      Висленев подал руку Катерине Астафьевне.

      – Вас, тетушка, я думаю, можно и поцеловать?

      – Если тебе, милый друг, не противно, сделай милость, поцелуемся.

      Висленев и Катерина Астафьевна три раза поцеловались.

      – Вы переменились, но немного.

      – Как видишь, все толстею.

      Иосаф Платонович обернулся к Подозерову, протянул и ему руку, и, приняв серьезную мину, посмотрел на него Молча ласковым, снисходительным взглядом.

      – Вы много изменились, – сказал Висленев, удерживая его руку в своей руке.

      – Да, все стареем, – отвечал Подозеров.

      – «Стареем»! Рано бы еще стареть-то!

      – Ну нет, пожалуй, и пора.

      – Вот и пора! чуть стукнет тридцать лет, как мы уж и считаем, что мы стареем. Вам ведь, я думаю, лет тридцать пять, не больше?

      – Мне тридцать два.

      – Изволите ли видеть, век какой! Вон у вас уже виски седые. А у меня будет к вам просьба.

      – Очень рад служить.

      – То есть еще и не своя, а приятеля моего, с которым я приехал, Павла Николаевича Горданова: с ним по лености его стряслось что-то такое вопиющее. Он черт знает что с собой наделал: он, знаете, пока шли все эти пертурбации, нигилистничанье и всякая штука, он за глаза надавал мужикам самые глупые согласия на поземельные разверстки, и так разверстался, что имение теперь гроша не стоит. Вы ведь, надеюсь, не принадлежите к числу тех, для которых лапоть всегда прав пред ботинком?

      – Решительно не принадлежу.

      – Вы за крупное землевладение?

      – Ни СКАЧАТЬ