Люблю. Алексей Дьяченко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ к Князькову, пугала, он задрожал, забегал, разложил все свои синьки, говорит – ремонт еще не закончился и наш дом стоит в плане, просто на складе паркета нет. Обещали резервный дать, снять с красного уголка и детского сада.

      – Обманывают, – сказал, появившийся, вдруг, в дверном проёме Матвей Ульянов. – Такие крушения в стране… Обманывают. Весь паркет в Чернобыль пойдёт!

      И, прячась от строгого взгляда Трубадуровой, Ульянов скрылся так же неожиданно, как и появился.

      О Трубадуровой Максим знал только то, что работала она учителем математики в школе, где учился его двоюродный брат Пашка. Дети её, не успев получить паспорт, убежали из дома из-за скверного характера матери и живут по общежитиям. Упавшая пять лет назад с балкона бабка, мать Трубадуровой, сказала приехавшей для разбора дела милиции, что её столкнула дочь. Хотя старуха была не в себе, все, кроме милиции, словам её поверили.

      Ульянова Матвея, проживавшего, как и Трубадурова, на втором этаже, Максим знал лучше. Знал все его дворовые прозвища, как то: «Мотя», «Мумия», «Вождь». Знал все смешные и грустные эпизоды его жизни. Двадцативосьмилетний молодой человек, мужчиной его было никак не назвать, со справкой «инвалид детства», занимал во дворе должность добродушного, наивного шута.

      – Что это значит: «Инвалид детства»? Детство тебя что ли, инвалидом сделало? «С детства», а не «детства»! – Как-то пробовал Максим разъяснить себе и Матвею, смысл бездумно повторяемых им слов. Но, Матвей не соглашался и твёрдо стоял на своём.

      – Нет. Я – инвалид детства! – отвечал он так гордо, словно это приравнивалось к званию «Герой Советского Союза». Избегая сверстников, Матвей дружил с детворой. Детвора вырастала, у них менялись интересы, Матвей оставался прежним и быстро находил себе новых друзей.

      – Передай матери, – кричала Трубадурова, воспользовавшемуся паузой и побежавшему вниз по лестнице, Максиму, – что надо собрать подписи со всех жильцов и подать на Князькова в суд!

      Выбежав из подъезда, Максим столкнулся со своей коммунальной соседкой. Фрося шла рядом с мичманом, который судя по пустому мусорному ведру в руке, возвращался с помойки.

      – Ой, как кстати! – Обрадовалась Фрося, – Максимушка, родненький, помоги!

      О том же попросила и мичмана, шедшего с ней рядом:

      – Олег, я за услугу услугой. А ведро давай сюда, я понесу.

      Просьба сводилась к следующему. Необходимо было помочь приехавшему вместе с ней на такси родственнику. Сам родственник ходить не мог, и Фрося просила поднять на четвёртый этаж сначала его инвалидное кресло, а затем его самого. И, как не торопился Максим, от этого дела отказаться не мог.

      * * *

      Приехав в центр, и пройдясь по Тверскому и Суворовскому, бульварам, Фёдор нашёл Леденцова там, где и предполагал найти. Генка лениво мёл тротуар у Дома журналистов. Он подрабатывал дворником, будучи при этом студентом четвёртого курса ГИТИСа, актёрского СКАЧАТЬ