– Чёртов полотенец! – кричит он на всю бургерную.
За кассой бедный официант что-то с грохотом роняет.
Капая с рук водой, Маркус идёт к столу, где мы сидели, хватает всю салфетницу и картинно вытирает руки. Затем забирает завёрнутый в бумагу бургер, толкает им мне в грудь и идёт на выход. Я за ним.
Бедный официант не знает, куда себя деть. Его, конечно, понять можно – заваливаются в 4 часа ночи два фрика, на вид только-только сбежавшие с карнавала. У одного под драным халатом вся кожа покрыта рисунком в виде распустившегося дерева от удара молнии, у второго блондина, одетого во всё чёрное, ненавидевшего маринованные огурцы, взгляд чокнутого. Кто же ещё догадается запивать бургер молоком? Только чокнутые!
– Пока – говорю я, выходя на улицу и стягивая пояс халата.
– Куда едем? – говорю я, подходя к тачке.
Маркус выковыривает языком остатки бургера.
– Ну, так что? – давлю я.
– В яму. – ответил он, открывая передо мной дверь.
Зная, как я ненавижу яму, как всем нутром чувствую отторжение только от одного упоминания, где надо мной проводили опыты, я врос в землю. И только когда Маркус с усилием надавил на плечо, я подчинился.
Значит, в яму…
Глава 6
Чтобы сбросить напряжение, я опустил сиденье назад и сделал вид, что задремал.
Всё начиналось так безобидно, как попытка сделать что-то значимое в этом мире. Как я ошибался…
Глубоко дыша, зажав между ладоней лацканы халата, я погружаюсь в воспоминание годичной давности.
Стоя в приёмной городской больницы, я отрешённо смотрел в сторону ребёнка, балующегося с полупустым кулером. Он наливал воду в ладошку, отбегал и с визгом выливал её на макушку своего младшего брата. Тот хмурился и коряво кидал в него детальками Лего.
Тонкие тётины пальцы скользнули по моему подбородку. Поворачивает голову к себе. Встречаемся взглядами. Улыбается.
Из родственников только тётя Люба, младшая сестра моей матери, ринулась мне помочь. Это она настояла на скорейшей выписке, и уже через 4 дня я стою в приёмной и подписываю бумагу о принятии ответственности.
Тётушка в свои 52 года выглядела на 40 – стройна, подтянута, и лишь морщинки в уголках глаз да седина говорили об обратном. Она была моей крёстной. А когда моя мать сошлась с отчимом, избивавшим её каждую неделю, они разругались. Мать осталась с отчимом и переехала в северный город, где у этого борова нашлась работа, а тётя ушла в себя, переехала в лес и посвятила себя травничеству.
– АЙ! – Завопил старший пацан, которому деталька Лего всё-таки угодила в глаз, и накинулся колотить младшего своей мокрой ладошкой.
– А ну разошлись! Иначе жопу тебе и тебе начищу. – встряла тётя.
В этом вся она. Никогда не пройдёт мимо, если запахнет жареным.
Мы переглянулись с женщиной за стойкой администрации. Мне выдали бланк с лекарствами, который СКАЧАТЬ