Леди Макбет Мценского уезда. Николай Лесков

Чтение книги онлайн.

      А Севастьян покачал головою и отвечает:

      – Ну нет, я не чиновник, чтоб этакое дело дерзнул сделать.

      – Так как же нам теперь быть?

      – А уже я, – говорит, – этого не знаю. Надо было вам на это чиновника или немца припасти, а упустили сих деятелей получить, так теперь сами делайте.

      Лука говорит:

      – Что ты это! да мы ни за что не дерзнем!

      А изограф отвечает:

      – И я не дерзну.

      И идет у нас в эти краткие минуты такая сумятица, как вдруг влетает в избу Якова Яковлевича жена, вся бледная как смерть, и говорит:

      – Неужели вы еще не готовы?

      Говорим: и готовы и не готовы: важнейшее сделали, но ничтожного не можем.

      А она немует по-своему.

      – Что же вы ждете? Разве вы не слышите, что на дворе?

      Мы прислушались и сами еще хуже ее побледнели: в своих заботах мы на погоду внимания не обращали, а теперь слышим гул: лед идет!

      Выскочил я и вижу, он уже сплошной во всю реку прет, как зверье какое бешеное, крыга на крыгу скачет, друг на дружку так и прядают, и шумят, и ломаются.

      Я, себя не помня, кинулся к лодкам, их ни одной нет: все унесло… У меня во рту язык осметком стал, так что никак его не сомну, и ребро за ребро опустилось, точно я в землю ухожу… Стою, и не двигаюсь, и голоса не даю.

      А пока мы тут во тьме мечемся, англичанка, оставшись там в избе одна с Михайлицей и узнав, в чем задержка, схватила икону и… выскакивает с нею через минуту на крыльцо с фонарем и кричит:

      – Нате, готово!

      Мы глянули: у нового ангела на лике печать!

      Лука сейчас обе иконы за пазуху и кричит:

      – Лодку!

      Я открываюсь, что нет лодок, унесло.

      А лед, я вам говорю, так табуном и валит, ломится об ледорезы и трясет мост так, что индо слышно, как эти цепи, на что толсты, в добрую половицу, а и то погромыхивают.

      Англичанка, как поняла это, всплеснула руками, да как взвизгнет нечеловеческим голосом: «Джемс!» и пала неживая.

      А мы стоим и одно чувствуем:

      – Где же наше слово? что теперь будет с англичанином? что будет с дедом Мароем?

      А в это время в монастыре на колокольне зазвонили третий звон.

      Дядя Лука вдруг встрепенулся и воскликнул к англичанке:

      – Очнись, государыня, муж твой цел будет, а разве только старого деда нашего Мароя ветхую кожу станет палач терзать и доброчестное лицо его клеймом обесчестит, но быть тому только разве после моей смерти! – и с этим словом перекрестился, выступил и пошел.

      Я вскрикнул:

      – Дядя Лука, куда ты? Левонтий погиб, и ты погибнешь! – да и кинулся за ним, чтоб удержать, но он поднял из-под ног весло, которое я, приехавши, наземь бросил, и, замахнувшись на меня, крикнул:

      – Прочь! СКАЧАТЬ