Правда о штрафбатах. Как офицерский штрафбат дошел до Берлина. Александр Пыльцын

Чтение книги онлайн.

      Наш дом стоял так близко к железнодорожным путям, что когда проходил поезд, дом всегда дрожал, будто тоже собирался тронуться в дальний путь. И настолько мы привыкли к этой близости и грохоту железнодорожных вагонов, что когда перешли жить в новый, более отдаленный от рельсовых путей дом, то долго не могли привыкнуть к, казалось бы, неестественной тишине.

      Отец мой, Василий Васильевич Пыльцын, родился в 1881 году. Он, костромич, по каким-то причинам (говорил об этом весьма неохотно и туманно), то ли от жандармского преследования, то ли от неудачной женитьбы, сбежал на Дальний Восток и даже поменял свою фамилию, которая у него ранее была, кажется, Смирнов.

      По тому времени отец был достаточно грамотным человеком, имевшим в доме обширную библиотеку классиков и многолетнюю подшивку дореволюционного журнала «Нива». На всей моей детской памяти он был бригадиром путейцев, а затем и дорожным мастером на железной дороге. Вообще он был не только железнодорожным мастером. Мастер он был и на все руки. Домашняя, довольно замысловатая мебель и многое из металлической кухонной утвари, всякого рода деревянные бочки и бочонки под разные соленья и моченья были сделаны его собственными руками. Все он мог, все умел, вплоть до лужения кастрюль, умел даже огромной «продольной» пилой с кем-нибудь распустить толстенное бревно на аккуратненькие тоненькие доски. Кажется, в жизни не было дела или ремесла, которого он бы не знал.

      В семье он был строг, и мы, дети, боялись одного его взгляда, хотя он никогда не пускал в ход ремень и не поднимал на нас свою увесистую руку.

      Несмотря на широкую общественную деятельность, особенно в области оборонных кружков типа «Осоавиахим» и пр., он всегда был беспартийным и любил называть себя «беспартийным большевиком». Однако в 1938 году за допущенную его подчиненным ошибку при ограждении участка работ по замене лопнувшего рельса, что едва не привело к крушению пассажирского поезда, отец был осужден на три года лишения свободы за халатность. Вышел он из заключения к самому началу Отечественной войны.

      Между прочим, обладал он странной особенностью весьма громко разговаривать сам с собой. И где-то уже в конце 1941 года, вот так, без свидетелей, откровенно вслух негативно высказался по поводу того, что «Гитлер облапошил всех наших «гениальных» вождей», главный из которых (т. е. Сталин) попросту «просПал Россию». (Здесь я из этических соображений заменил одну букву в отцовской фразе.) Кто-то услышал это, донес куда нужно («стукачей» тогда было немало), и отец в соответствии с тогдашними порядками был репрессирован, выслан с Дальнего Востока куда-то на Север или в Сибирь, где его след и пропал. Не знаю, не мог или не хотел он о себе что-нибудь сообщать, но сведений о нем мы никаких так и не имели.

      Однако перед этими событиями он совершил, казалось бы, необъяснимый поступок: приревновал нашу маму, скромнейшую женщину, все три года регулярно ездившую в колонию, где содержался отец. А «приревновал» он ее совершенно неожиданно для всех к человеку, который занимал его должность все эти три года, с которым много лет до этого состоял в очень СКАЧАТЬ