Почему плакал Пушкин?. Александр Лацис

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ но про них все отзываются весьма хорошо. С красою оне соединяют примерные нравы и поведение….Говоря не беспристрастно, я желал бы его женитьбы на графине Орловой, которую знаю достаточно. Далеко не будучи красавицей, она мила и сочетает большой ум с отменным благонравием. Я желал бы этого брака единственно по той причине, что никто лучше графа Михаила не сумеет распорядиться столь огромным состоянием». (3.XI.1813)

      Сей усердный «воронцовист» – это словечко мы извлекаем из «Записок» Вигеля – оставался таковым и во все последующие годы.

      Весной 1824 года Михаил Семенович Воронцов написал несколько писем министру графу Нессельроде. Воронцов настаивал, чтоб от него, из Одессы, удалили поэта Пушкина, числящегося по Министерству иностранных дел. Представления, сделанные по линии служебной, Воронцов счел нужным подкрепить посредством писем частных. Возможно, что Воронцов рассчитывал, так сказать, подготовить общественное мнение и склонить его на свою сторону. Известно письмо такого рода от Воронцова П. Д. Киселеву. Оно сохранилось в архиве Киселева, в той его части, которая находится в Ленинграде в Институте русской литературы (Пушкинский Дом).

      Там же, в Пушкинском Доме, очутился и архив Лонгиновых. В 1929 году в книге старшего ученого хранителя Пушкинского Дома Б. Л. Модзалевского были впервые напечатаны выдержки из писем М. С. Воронцова Н. М. Лонгинову из этого архива.

      Читаем письмо от 4 мая 1824 года из Одессы в Петербург от Воронцова к Лонгинову:

      «Об эпиграмме, о которой вы пишете, в Одессе никто не знает, и может быть, П‹ушкин› ее не сочинял; впрочем, нужно, чтоб его от нас взяли, и я о том еще Неселроду повторил».

      Если письмо Воронцова было прочтено публикатором правильно, получается, что о пушкинской эпиграмме первым поспешил уведомить Воронцова все тот же Николай Михайлович Лонгинов.

      В 1825 году Н. М. Лонгинов находился при императоре Александре в Таганроге. Как, впрочем, и А. Г. Строганов, А. И. Чернышев, П. М. Волконский, И. И. Дибич.

      При Николае I статс-секретарь Лонгинов попал на хлебное место – в комиссию по приему прошений. Туда передавались для предварительного рассмотрения все обращения на высочайшее имя.

      30 января 1827 года докладчик от комиссии, опять-таки Лонгинов, представил царю заключение касательно просьбы, поданной Надеждой Осиповной Пушкиной. Мать поэта хлопотала о том, чтоб сыну было даровано прощение и чтоб ему было дозволено жительство в столице совместно с родными.

      На полях письменного доклада комиссии – помета, сделанная рукой Лонгинова: «Высочайшего соизволения не последовало».

      Надо пояснить, что прошение матери было передано в комиссию давно, еще в августе 1826 года. В начале сентября 1826 года, в Москве, при личном свидании царя и поэта, «прощение» уже было объявлено. Не удивительно, если царь Николай, не вникая в даты, произнес что-нибудь вроде «какое еще прощение надобно?». А докладчик, следуя своим воронцовским СКАЧАТЬ