Младший сын. Князь Даниил Александрович Московский. Дмитрий Балашов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ В пути от усталости вечерами глотал слезы – Жеребец сына не баловал, – теперь же был горд до ушей: как же, дружинник, из похода прибыл!

      Жеребец, невзирая на рану, дождался, когда заведут телеги, загонят полон и спешатся ратники. Убедился, что людей накормят, что баня готова для всех (бани здесь, в Городце, рубили на новгородский лад, в печах мылись редко), выслушал, не слезая с седла, ключника и дворского, послал холопов доправить до места княжой обоз и только тогда тяжело спешился и, пошатываясь, полез на крыльцо. Жена, успевшая послать за бабкой-костоправкой, семенила следом, хотела и не решалась поддержать мужа под локоть: Жеребец слабости не любил ни в ком, в том числе и в себе.

      В горницу, едва уселись, ворвался младший «жеребенок» Фомка Глуздырь, ринулся к отцу. Жеребец едва успел подхватить сорванца здоровой рукой. Мать заругалась:

      – Батька раненый, а ты прыгаешь, дикой!

      Фомка отступил и исподлобья следил, как отец с помощью матери распоясывается, сдирает зипун и стягивает серую, в бурых разводьях, волглую от пота, грязи и крови рубаху.

      Девка внесла лохань с горячей водой. Олфериха сама стала обмывать руку вокруг раны.

      – Ладно! В бане пропарюсь! – отмахивался Олфер.

      Скоро привели костоправку. Жеребец, сжав зубы, сам рванул заскорузлую, коричневую от присохшей руды тряпицу. Гной и кровь ударили из распухшей руки. Старуха, жуя морщинистым ртом, щупала и мяла предплечье, наконец, поковыряв в ране костяной зазубренной иглой, вытащила кремневый наконечник стрелы.

      В дверь просунулась голова дворского, Еремки. Холоп попятился было, но Жеребец окликнул его:

      – Лезай, лезай!

      Еремей, согнувшись в дверях, вошел и стал, переминаясь, переводя глаза с лица господина на рану.

      – Вон еще какими о сю пору садят! – усмехнулся Жеребец, кивая на вытащенный кремень. – Добро, не железный еще!

      – Камень хуже! – возразила старуха. – Камень-кибол, камень-латырь, камень твердый, камень мертвый, камень заклят, синь камень у края мира лежит…

      – Ну ты, наговоришь – на кони не вывезти будет! – прервал ее Жеребец.

      Старуха ополоснула кремень, сунула его под нос боярину:

      – Гляди!

      На острие наконечника виднелся свежий отлом. Она вновь начала тискать и мять руку, и Жеребец, изредка прерывая разговор с Еремеем, поскрипывал зубами. Могучие плечевые мышцы боярина вздрагивали, непроизвольно напрягаясь, черная курчавая шерсть на груди бисерилась потом. Наконец, вдосталь побродив в ране своим крючком, костоправка вытянула отломок стрелы и, отложив крючок, принялась густо мазать руку мазью, накладывать травы и шептать заклинания.

      – Кого убили-то? – спрашивала Олфериха, помогая старухе.

      – Сеньку Булдыря. Ну, мы их тоже проучили! Я сам четверых повалил. Более не сунутся. Все мордва проклятая, язычники. Прав Семен, давно бы надо окрестить в нашу веру!

      – Мордва да меря – хуже зверя! – поддержал разговор СКАЧАТЬ