Псковская судная грамота и I Литовский Статут. С. В. Васильев

Чтение книги онлайн.

      В Псковской Судной грамоте широко распространен глагол «извести». Так, например: «О лешеи земли будет суд, а положат грамоты и двои на одну землю, а зайдут грамоты за грамоты, а истца оба возьмут межников, да оба изведуться по своим грамотам, да перед господою ставши межником межничество сьимут ино им присужати поле»[225].

      «Извести» в Грамоте по смысловому значению означает «доказать». Такого мнения о глаголе «извести» Псковской Судной грамоты придерживался В. О. Ключевский[226].

      Итак, «извод» Псковской Судной грамоты, как и «звод» I Литовского Статута, несет на себе признаки оправдательной присяги («у креста поставить своего истца»). По Грамоте снявший с себя подозрения становится поручителем в том, что новый ответчик явится в суд («а тот порука кто извод поставил»)[227]. «Извод» – «звод» Псковской Судной грамоты и I Литовского Статута подтверждает точку зрения на «извод» Русской Правды как институт, связанный с соприсяжничеством, коллективной оправдательной присягой.

      «Извод» как понятие, тождественное своду, выступает в Двинской уставной грамоте: «А кто у кого познает, что татебное, он с себя сведет до десяти изводов… нолны до чеклого татя…»[228]. Однако можно допустить, что здесь допущена ошибка по причине сходства этих терминов.

      Русская Правда гласит: «Аже где взыщет на друзе проче, а он ся запирати почнеть, то ити ему на извод пред 12 человека (мужа); да аще будет обидя не вдал будет достоино ему свои скот, а за обиду 3 гривне»[229].

      «Извод» Русской Правды, по мнению Я. Н. Щапова и Н. Л. Рубинштейна, связан с древнейшим общинным судом[230].

      По мысли Я. Н. Щапова, судебный орган, называемый «изводом», состоял из двенадцати человек, вероятно, глав семей, а следовательно, древнерусская община представляла собой соседскую организацию, состоящую из семи–двенадцати и более семей[231]. Принимая точку зрения Я. Н. Щапова на «извод» как общинный судебный орган, нельзя согласиться с утверждением о том, что древнерусская община состояла из семи–двенадцати и более семей. Число двенадцать нельзя связывать с числом семей, дворов, входивших в территориальную соседскую или кровнородственную общину. Это число, будучи «классическим» числом присяжных, связано с соприсяжничеством у многих народов.

      Приведем примеры.

      В раннесредневековой Норвегии в общинном суде решающую роль играло свидетельство двенадцати «хольдов». Если не находили «хольдов», то их заменяли «бондами»[232]. В Швеции известна коллегия «12 мужей, которые с незапамятных времен помогали судоговорению в качестве голоса народа»[233].

      Чрезвычайно важно отметить, что одно из постановлений шведского Закона Вестьетов XIII в. тождественно положению ст. 15 Русской Правды об «изводе»: «Если кто требует с другого долг, тогда он должен призвать его соседей, позволить им присутствовать и слышать, что СКАЧАТЬ