Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание. Лаврентий Берия

Чтение книги онлайн.

      Собственно, сегодня мы находим прямое подтверждение того, о чём упомянул Берия, в опубликованных (к сожалению, лишь в немногих извлечениях) в 1998 году письмах Г.А. Астахова, которые он направлял Берии, уже… сидя в тюрьме.

      После подписания Пакта Астахов был не только полностью выведен из берлинских дел, но отправлен в долгосрочный отпуск, а 1 декабря 1939 года вообще уволен из НКИД с трудоустройством заведующим сектором Кавказа в Музее народов СССР. А 27 февраля 1940 года Астахов был арестован по обвинению в заговоре «правых» в НКИДе и шпионаже в пользу Польши. Началось следствие.

      Я уже писал, что Астахов, скорее всего, не мог обманывать, но мог обмануться. Он был натурой увлекающейся и нервной, порой – не от мира сего, и его можно было легко спровоцировать и, что называется, обвести вокруг пальца – если речь шла не о серьёзных государственных вопросах, а о его личных делах и чувствах. С другой стороны, Астахов мог мешать – не Сталину и Берии, а тем настоящим скрытым «правым» и троцкистам, которые ещё имелись и в НКИД, и в НКВД. Поэтому Астахова могли, что называется, перед Сталиным и Берией оговорить.

      Так или иначе, в феврале 1940 года Астахов был арестован и помещён в тюрьму. Свою вину он отрицал и на следствии, и затем в суде. При этом есть основания полагать, что режим его содержания «палаческим» не был, хотя в его письмах Берии и заявлениях в ЦК имеются упоминания о жёстком психологическом прессинге и даже об одном избиении резиновой палкой в ночь с 14 на 15 мая 1940 года. Но следствие по делам о заговоре всегда скудно на «вещественные» доказательства, а Астахов и через почти три месяца после ареста не давал никаких показаний.

      Против Астахова были какие-то серьёзные свидетельства. 1 апреля 1940 года он сам писал, что следователи говорят ему, что его преступность считается доказанной, что «скорее мир перевернется, чем поколеблется эта уверенность», а 29 мая 1940 года – что ему говорят, что вопрос о его виновности был «безусловно решен еще перед арестом…». Однако меры физического воздействия нормой в следствии по делу Астахова не стали. Тон его писем Берии весьма свободен, это не униженные просьбы сломленного человека, а спокойные размышления по теме.

      29 мая 1940 года он пишет Берии: «Позвольте обращаться к Вам не только как к Наркому, но и как… к человеку, под наблюдением которого… мне пришлось работать короткий отрезок времени. Все же Вы имеете обо мне какое-то наглядное представление, почерпнутое не только из неведомых мне доныне материалов…»

      Вряд ли это намёк на работу Астахова в Закавказье при Берии в 1935–1936 годах. Два или хотя бы полтора года – отрезок времени не такой короткий. Так что, скорее всего, имеется в виду именно берлинский период с середины июня по середину августа 1939 года.

      Впрочем, даже чисто умозрительно, без документальных свидетельств, можно было предполагать, что в подготовке нового курса СССР в отношении Германии в 1939 году Берия сыграл немалую роль. Именно через него шла достоверная агентурная информация из-за рубежа для Сталина и Молотова. Именно через Берию было наиболее надёжно предпринимать и деликатные оперативные действия в Берлине.

      При СКАЧАТЬ