Константинов крест (сборник). Семён Данилюк

Чтение книги онлайн.

      – Правду говорят про яблоко и яблоньку, – пробурчала она. – Ведь не видел никогда отца. А что тот шалопутом прожил, что этот без царя в голове.

      На крыльце Понизов нагнал удрученных эстонцев.

      – Что значит по-русски «хрэнушечки»? – вопросил Валк.

      – Значит, два года псу под хвост, – перевел ему Тоомс. Невольно простонал.

      – Будет, братан, – Понизов приобнял друга. – Не кори себя. Ты этот путь прошел до конца. Место смерти установил. Есть чем перед своими отчитаться. А насчет остального… Сволочная, конечно, старуха. Но в этом права. Зарывали вперемешку, так что найти, да еще опознать – безнадега.

      – Константиныч! – окликнули сзади. От аптеки в грязном халате со шваброй поспешала баба Лена.

      – А я ведь вспомнила! – на ходу, торжествующе выкрикнула она. – Точно, что был. Даже лицо перед глазами. Мордастое. Но только от старости ввалилось.

      – Знаем уже, – подтвердил Алекс. – Другая беда. Хотели останки найти. А оказалось, что хоронили без примет, без табличек. Даже без одежды.

      – Это да, – признала баба Лена. – Трудное время было.

      Всколыхнулась.

      – Но погодите! Вашего-то как раз в одеже хоронили!

      Эстонцы, похожие на снулую рыбу, разом ожили. Окружили старушк у.

      – Ну да, – подтвердила та. – В одёже, скалабудах. Вы ж у Кайдалихи были? Ее б и поспрашали. Она знает… Хотя эта соврет, недорого возьмет. У нее, стервы, с сороковых годов кличка Нельзяха.

      Глазами она нашла Понизова, – не наболтала ли чего лишнего? Но тот поощрительно кивнул.

      – Вот если Ксюшка Гусева где жива. Она тогда лечащим врачом была и очень, помню, хлопотала. И костюм они с главврачом, Константин Александровичем, отцом вашим, справили. И место захоронения сама подобрала. Их тогда обоих после той истории поприжали. Константин Александровича особенно – в органы даже тягали. На каком-таком основании штаны покойнику выделил. Не в целях ли теракта? Совестливый человек был, хоть и негромкий. Сердце и разорвалось. После этого и Ксюшку вышибли. Очень она смерть отца вашего переживала. С Кайдалихой на людях поскандалила, – страшное дело. И стукачкой ее называла, и по-всякому. Сразу и уехала. Лет десять тому в Калинине ее видели. Может, и жива еще. Чего ей, пацанке, не жить? Должно, семидесяти нет.