Российский колокол № 2 (46) 2024. Литературно-художественный журнал

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ тянуло к выпечке из «Бахетле». Сверкающий магазин казался мне сказкой, которую я искала в узорах ковра. Выпечка стоила дорого, но мама откладывала и порой покупала мне огненный зур-балиш или сладкую губадью. Когда я уплетала лакомство, мама плакала и обнимала меня. Позже я пообещала, что назову свой дебютный роман «Моя мама копила на эчпочмак».

      – Я сутки на его могиле лежал. Гордость свою смирял. Батьку-то на окраине подхронили, к бомжам. Там какой только сброд не шастает! Меня заприметили, унести захотели. Так я прореху и заработал.

      Ковёр указал на дырку от ножа. С неё свисала кудрявая нитка. Меня потянуло подпалить её зажигалкой. Ковёр говорил с позиции мужского превосходства. Мне хотелось напомнить ему, что ткацкий станок принадлежит женщине, что ковёр выношен нами так же, как и весь огрубевший от мужчин мир. Им вечно требовалось с чем-то бороться, что-то героически преодолевать, хотя они – и ковёр тоже – не хотели замечать, что о них точно так же вытирают ноги: в приёмных начальства, в предбанниках сталинских лагерей.

      Я решила перейти в наступление:

      – Элен Сиксу писала, что женское письмо должно исходить из того места, откуда женщину изгнали. Только так женщина может обрести своё…

      Договорить я не успела. Ковёр несильно шлёпнул меня по губам. Я задохнулась от гнева, но через мгновение вдохнула пыль своего детства. В ней было всё: маленькая стеклянная соринка, кожа моих родителей, песок с детских сандалий, катышек пластилина, шерстинка умершего кота. Я словно оказалась на снимке, от которого так и не решилась избавиться: рядом с матерью, у отца на коленках, под сенью красных цветов, мы счастливо смотрим в камеру. Ковёр сохранил мои воспоминания и поделился ими как смог.

      – После стольких лет? – потрясённо спросила я.

      – Всегда.

      Мы молчали. Работяги крикнули, что машина готова. Ковёр задумчиво погремел кольцами:

      – В детстве ты хотела найти волшебную страну, куда бы могла сбежать. Но этой страны во мне никогда не было. Всё это время она была здесь.

      Ковёр бережно коснулся моей груди. Я смотрела на листья, ягоды и цветы и больше не знала, на что они похожи. Это был всего лишь узор, отпечаток домотканой руки, но он подтверждал: ковёр – личность, единственная и ничему не подобная.

      – Спасибо, – тихо сказала я и пошла к машине.

      – Не за что, – шепнули вслед.

      Когда я уезжала, ковёр утёр кончиком подозрительно мокрый край.

      Ирина Ширяева

      Гонорар для читателя

      Я поцеловал её в губы. Потом в шейку. Потом…

      В эту секунду грянул телефон. Как всегда, не вовремя.

      Я укоризненно покосился на бессовестный гаджет. Это оказалась напоминалка.

      Жанночка вытаращила на экранчик мобильника свои и без того большущие глаза. Любовную поволоку в них мигом высушил вспыхнувший жгучий интерес.

      – А-а-а! – взвизгнула она, поспешно застёгивая блузку. – Ток-шоу с представителями читателей! СКАЧАТЬ