– Войдите, – она распахнула дверь шире и проскользнула в гримёрку.
Артист сидел перед зеркалом, поправляя грим, наложенный на лицо. В театре было жарко, особенно на сцене, местами уже появились подтёки. Не оборачиваясь, приказал:
– Если Вы решила подарить мне цветы, оставьте их у порога и закройте, пожалуйста, поплотней за собою входную дверь! – Девушка пришла в смущение, остолбенела – в зеркале отражалось его лицо! Так это он – Георг Отс? И сам подарил ей недавно эти великолепные розы!? Совершенно не вероятно! Она машинально, как было велено, опустила на пол цветы и, путаясь в коридорах, натыкаясь на декорации, выбежала из театра на улицу. Она бежала, не разбирая дороги, всё бежала, бежала и плакала… Казалось, этому не будет конца… Плакала, плакала… Где-то рядом уличный певец протяжно тянул:
Не любила, не любила, не любила никого.
Удивила, удивила, удивила – нет его,
Принца в белой распашонке
И на беленьком коне.
Что ж рыдаешь ты, девчонка?
Приходи быстрей ко мне.
Вместе горе мы забудем
И твои тоску, любовь,
Целоваться только будем,
Надрывая губы в кровь.
Сидевший в гримёрке артист, обернувшись, увидел три розы, лежавшие на полу у двери, более этих трёх у уличной продавщицы не нашлось. Пришлось купить только эти три…
***
Пётр Ильич Чайковский
ВТОРОЙ КОНЦЕРТ ЧАЙКОВСКОГО
(для фортепиано с оркестром в исполнении
Николаевой Татьяны)
Второй концерт Чайковского трепещет
И бьется, силой, негою пьяня,
И мощность звуков, громкость страсти хлещет,
Томленье, вызывая у меня.
А сердце вслед то нежности, то боли
Уходит за положенный раздел,
Как будто молит, все кого-то молит:
Ведь есть же и страданиям предел!
Что может быть на свете прекраснее музыки Петра Ильича Чайковского… Удивительный композитор! В его музыке всё – и страдания, раздирающие душу, и просветление сквозь горькие слёзы, и невероятная сила любви, и жажда жизни, и желание, великое, очень большое желание счастья, обладание счастьем… безнадёжная пустота и ощущение конца жизни… Нет, с его музыкой ничто не может соперничать… Тут весь трепещешь, слушая его симфонии оперы и балеты.
У него не было с его покровительницей Надеждой фон Мек ничего одуряюще любовного, безоглядно безумного, но у них было единение душ. Да, их чувство было не таким приземлённым, что мы, СКАЧАТЬ