Перебиваясь мелкими подработками, Сергей так и не остепенился в работе, оправдывая себя тем, что он свободный музыкант. Да, он действительно любил играть на гитаре, имел соответствующий образ, но не смог реализовать себя в этом, потому что сколько бы он ни старался – играл он просто неплохо. Он мог часами стоять на станции метро с гитарой в руках и орать песни собственного сочинения, которые отдавали простым рифмоплетством и грубостью. Он жалел, что когда-то решил учиться на художника-оформителя, и мечтал строить свою карьеру музыканта. Однако и здесь ему не везло – все прослушивания и экзамены он заваливал, зачастую потому что просто отказывался изучать самые базовые основы игры на гитаре. Однажды, он пришел в нетрезвом виде за очередной попыткой пробиться в люди, за что был дисквалифицирован судьями сразу же после появления на сцене. Его скверная привычка напиваться и дебоширить оставалась с ним на протяжении всей жизни и принесла ему уйму проблем.
Как Любу разозлило то, с каким взглядом Надежда сидела у нее в гостях перед экраном пузатого телевизора и смотрела телепередачу о здоровье с доктором Бояркиным! Надю даже не так впечатлило то, что по новостям сказали о ней, какая она талантливая и усердная; что посол выразил ей огромное почтение и с нетерпением ждет её выставки, как вид Андрея, выступающего перед большой публикой с увлекательной лекцией про работу мозга. Андрей интересовал её, влек и она с упоением схватывала каждое его слово.
Сергей казался Любе куда привычнее и проще, и, как ей казалось, он идеальный парень для Надежды, нежели этот странный и напыщенный Бояркин, который изъясняется так сложно! Лишь через пару предложений она понимала, о чем идет речь в передаче, и ходила по комнате с растерянным видом, ибо Надежда крепко прилипла к экрану, чего Люба совсем не ожидала.
– Вот, видишь! – в один момент заявила она, вновь пытаясь вразумить подругу.
– Вижу, – отвечала Надежда, сидя на кровати и улыбаясь. – Он такой же, как и в жизни. Правда, помехи на экране всё портят.
– Какой?! Он же шарлатан! Он же говорит чушь всякую, – заявляла она, угрожающе тряся пальцем у лица Надежды, словно строгая мать.
– То есть раньше, когда я не была с ним так тесно знакома, ты его хвалила, а сейчас – ты ругаешься на него. За что? Может, ты ревнуешь? Может, он тебе самой нравится, а?
Люба затушевалась, растерялась и даже разозлилась.
– Да ни за какие коврижки я бы не полюбила такого напыщенного индюка!
СКАЧАТЬ