Смерть Вазир-Мухтара. Юрий Тынянов

Чтение книги онлайн.

      Они стояли крест-накрест, и на четырех концах креста пары танцевали по кругу.

      Все вертелось вокруг неподвижного, но уменьшавшегося креста, пары отлетали все быстрее, приседая с танцевальной, ненужной вежливостью, а крест все таял. Это была новая модная фигура, она называлась как-то чудно: боа.

      Музыканты замедлили, боа присело, расползлось и пошло вон из зала.

      Грибоедов был зол. Катенька была еще занята к концу в русской пляске. Он злился и становился сам себе смешон. Смешным, собственно, было положение: слишком долго сдерживать радость.

      В зале устанавливали какие-то столбы, натягивали канат. Маленький итальянец хлопотал возле него, щупал рукою. Это был второй номер – канатный плясун Кьярини.

      Серьезный итальянец, оттягивающий конец вечера, привел его в бешенство.

      Он повернул и, стараясь не глядеть по сторонам, стал пробираться к выходу. Завидя Фаддея, он вдруг свернул на лестницу и столкнулся с Леночкой.

      Тогда, как мальчик, как гвардеец, он схватил ее ладони в свои и повлек за собою. Леночка сделала изумление, и глаза ее стали как сливы. Она была хитра и предалась на волю случая, ничего, ничего не понимая. Она с удивлением дала накинуть на себя салоп и только в карете сказала Грибоедову, глядя на него все теми же невинными сливами:

      – Vous ies fou[14]. Das ist unmöglich[15].

      Это было möglich[16]. Фаддей был бескорыстный друг, он никогда не подавал виду. Это было чем-то вроде восточного гостеприимства.

      – Lenchen, – сказал Грибоедов и потянулся к ней, – у вас болит голова, вам стало дурно, я везу вас домой.

      На улице была ломкая, льдистая грязь. Колеса рассекали ее быстро и ровно, как в дни его молодости.

      В дом они вошли крадучись, и теперь уж Леночка им предводительствовала. Прижимая палец к губам в длинном коридоре, чтобы не выскочила тетка, Танта, исполнявшая при Фаддее роль тещи. Она невзначай открыла дверь в кабинет и посмотрела. Грибоедов вошел в кабинет, Леночка опустилась на диван, сливы ее блестели. Она сказала:

      – Das ist unmöglich.

      Любовь была зла, повторяема, механична, пока смех не раздул ноздри, и он засмеялся.

      Высшая власть и высший порядок были на земле. Власть принадлежала ему.

      Он тупым железом входил в тучную землю, прорезал Кавказ, Закавказье, вдвигался клином в Персию. Вот он ее завоевывал, землю, медленно и упорно, входя в детали.

      И наступило такое время, что все уже было нипочем.

      Чего там! Не свист дыхания, а разбойничий свист стоял во всем мире.

      Он догуливал остатки Стенькой Разиным, были налеты на землю, последние грабежи, все короче и глубже. Какая злость обрабатывала мир.

      Наступило полное равновесие – младенческая Азия дышала рядом. Легкий смех стоял у него на губах.

      Зеленые занавески Фаддея были прекрасны.

      Потом все представилось ему в немного смешном виде: он вел себя СКАЧАТЬ