Выдуманный жучок. Юлия Кузнецова

Чтение книги онлайн.

      – Вон, сидит на журнале.

      – Не вижу. Жалко. Как ты думаешь, ему можно со мной в операционную?

      – Ты всё равно от укола спать будешь.

      – В прошлый раз я не заснула. Очень страшно было. Хотя и светло. Там над тобой огромный плафон, а в нём штук десять лампочек. Очень светло и очень страшно.

      – Думаю, Жучку можно. Только пусть наденет повязку и халат.

      Аня фыркает.

      – А кто тебя завтра берёт?

      – Александр Степанович.

      Я умолкаю.

      – Серьёзно?

      – Ага. Мама ругаться пошла, а они говорят: ничего не можем поделать. У Игоря Марковича плановая операция в другой больнице.

      Игорь Маркович – простой, как яблоко. Александр Степанович – важный, как пудинг. Игорь Маркович говорит так: «Да-да, у вас перелом черепа и ушиб головного мозга. Но вы не волнуйтесь – череп у вас прекрасный, заживёт через полгода. Даже рентген повторять не будем». А Александр Степанович поднимает брови и кричит: «Ваш сын упал с кровати?! Ну всё, вполне возможен летальный исход!»

      – Ему бы самому сделать летальный исход, – бурчит Аня. – В смысле, чтобы вылетел из больницы за то, что половину мам до приступа довёл, хотя сам ничего не соображает.

      Говорят, Александр Степанович оперирует не очень хорошо. Он из «общей» хирургии. Я слышала, что его оттуда выгнали. А у нас – как раз врачей не хватает.

      Выглядит он солидно. У него седина и дорогие халаты. А Игорь Маркович – молодой, немножко неловкий и рассеянный, в мятой зелёной рубашке. Но мама говорит, что он лучший на свете хирург, который ничего не боится. А Александр Степанович от серьёзных случаев в ординаторской под пледом прячется.

      Так что я не удивляюсь, что Анина мама ругаться пошла. Хотя она вообще поругаться любит.

      Жучок тоже за Аню переживает.

      – Давайте что-нибудь сделаем? – предлагает он.

      – Что? – спрашиваю я. – Мы же дети.

      – Точно. А как хулиганят дети?

      – Ну, пастой друг друга мажут зубной. Окна выбивают. Прячутся.

      – Точно. Вот пусть Александр Степанович и спрячется. А мы ему поможем.

      – Гениально! – расплывается Аня в улыбке, когда я пересказываю ей план Жучка.

      Когда она улыбается, то сразу делается неимоверно хорошенькая. Даже забываешь, что она лысая. Куклы Беби Бон вон тоже лысые, а такие милые, просто прелесть. И стоят по пять тысяч.

      Ночью мы отпрашиваемся в туалет. Никто ничего не подозревает. Во-первых, мы лежим в разных палатах: я – в обычной, Аня – в интенсивке1.

      Во-вторых, нейрохиругическое ночью ничем не отличается от дневного. И свет горит, и сёстры бегают. Люди попадают в автокатастрофы и днём, и ночью. Повреждают головы в любое время суток.

      Вот и сейчас, пока мы крадёмся вдоль стенки к ординаторской, где спит Александр Степанович, распахивается входная дверь. Аня хватает меня за локоть.

      В проёме двери – священник в светлой одежде. В одной руке СКАЧАТЬ