Но Джо молчала, погружённая в свои мысли. Время шло. А королева всё сидела, глядя на отражение в зеркале невидящим взором.
– Как голова? – наконец спросила она, вероятно, решив сменить тему. – Лекарь сказал, ты сегодня плохо себя почувствовал после заседания.
– Уже лучше, благодарю. Кстати о лекаре, – Ричард приподнялся на кровати. – Мы точно можем ему доверять? И этому цирюльнику, который следит за моей бородой и волосами?
Джования повернулась к нему, но заметив, что Шенборн смотрит на неё, тотчас поспешила возвратиться к зеркалу.
– Да, вполне можем, – ответила она. – Они оба из Дрейгена. И оба верны Зоммерштернам. Цирюльника зовут Клаус. Он приехал в числе свиты Альберта. А лекарь – это господин Ганс Гантер. Я знаю его уже много лет. Он один из врачей моего отца. А моё здоровье и здоровье моих дочерей отец никому постороннему не доверит. Господин Гантер может быть слегка эксцентричен временами, но он отлично знает своё дело. И умеет держать язык за зубами.
– Хорошо, – Ричард снова улёгся поудобнее. – Чем меньше народу в курсе, тем лучше. Благодарю, Джо.
– Не зови меня так. Вильгельм никогда меня так не называл, – одёрнула его королева с уже привычной резкостью. А потом вдруг добавила задумчиво и печально: – Всегда звал Августой. Наверное, хотел отличаться от остальных. Хотел обращаться ко мне не так, как все вокруг.
Джования снова умолкла. Опять погрузилась в свои мысли. Принялась закручивать крышечки красивых баночек одну за другой, а потом расставлять их по местам идеально ровными рядами.
– Так странно, – она вдруг горько усмехнулась. – Я после сегодняшнего разговора с братом места себе найти не могла. Всё злилась. Преимущественно на тебя, граф. И на себя тоже. Что ты не он. Что я предательница, которая так легко согласилась на доводы касательно рождения наследника. Что это измена. Попрание памяти любимого человека, которым я дорожила. И вот спустя всего несколько дней нужно переступить через себя и лечь с другим мужчиной. А я всю свою жизнь прожила с мыслью о том, что я «только для Вильгельма Хальбурга». Я любила его и все его недостатки. А он… оказывается… изменял мне, своей живой жене. И не думал о морали. И теперь я даже не узнаю, кого из нас он по-настоящему любил.
Королева закусила губу, чтобы унять внезапную дрожь. Она порывисто встала со стула. Принялась ходить по комнате и гасить свечи красивым пламягасителем в виде цветка колокольчика на длинной, тонкой ручке. Чтобы только чем-то себя занять.
Шенборн молчал.
– И всё же он отдал жизнь именно за нас, а не за кого-то другого, – размышляла вслух Джования, занимаясь своим нехитрым делом, а в комнате становилось всё темнее с каждым погасшим фитилём. – Девочек он любил, я точно знаю. И ко мне всегда был добр. Быть может, эта девица для него ничего и не значила. Но ты правильно поступил, СКАЧАТЬ