Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда. Владимир Шигин

Чтение книги онлайн.

      Впоследствии Игнатьев так описал свой отъезд из Петербурга: «Многие из знакомых прощались со мной – как бы в последний раз пред моею гибелью. Моих родителей осаждали самыми зловещими предсказаниями. Покойная императрица Александра Федоровна (вдова императора Николая I. – В. Ш.) благословила меня образом Божией Матери и поцеловала. Слезы умиления брызнули у меня, когда она стала упрекать вошедшего в это время к ней государя (Александра II. – В. Ш.), что он меня напрасно посылает…»

      Надо сказать, что политическая ситуация в Средней Азии к моменту отправки посольства Игнатьева не располагала к мирным переговорам. Голод и эпидемии ослабили Хивинское ханство, но хан продолжал вести изнурительную войну с туркменскими племенами. Бухарский эмир в это время воевал с Кокандом и Афганистаном. Однако Петербург ждал конкретных результатов и торопил.

      Не задерживаясь более в столице, Игнатьев поспешил в Оренбург. Новоиспеченный полковник был полон надежд и уверенности в своих силах, понимая, что успех миссии гарантирует России серьезную политическую победу, а ему блестящую карьеру.

      В Оренбурге, к своему удивлению, Игнатьев столкнулся с не слишком доброжелательным отношением как к своей экспедиции, так и к себе лично. Сразу не сложились отношения с генерал-губернатором Катениным и с командующим Аральской флотилией Бутаковым. Неприязнь к обоим Игнатьев не постеснялся высказать в своих воспоминаниях: «Начальник Аральской флотилии Бутаков жил несколько лет в форте № 1 и, снедаемый скукою и желанием прославиться, считал Аральское море и впадающую в него Амударью своим исключительным достоянием, собираясь заведовать всеми изысканиями и стяжать исключительную славу, сопряженную со входом в эту реку первых русских военных судов. Увлеченный давно взлелеянной мечтой, он готов был встретить ревниво, недружелюбно и даже враждебно всякое лицо, по положению своему отнимающее у него руководящую власть. Искреннего, сердечного содействия новоприезжему из Петербурга начальнику трудно было от него ожидать. Генерал-губернатор, со своей стороны, смотрел на Оренбургскую степь и прилежащие ханства как на свою вотчину и при непомерном самолюбии и заносчивом характере не допускал, чтобы в его владения вступал и принимал начальство над чинами, командируемыми для экспедиции из Оренбургского ведомства, – штаб-офицер с независимым в Петербурге положением флигель-адъютанта его величества».

      Разумеется, что Катенин был недоволен приходящими из Петербурга распоряжениями, низводящими его до роли простого исполнителя. Генерал-губернатор желал строить политику взаимоотношений с сопредельными ханствами по собственному плану, руководить экспедицией по собственному усмотрению и, разумеется, самому назначить ее начальника. Так всегда было раньше, так хотел делать и Катенин. Поэтому к назначению начальником экспедиции молодого военного дипломата из столицы он отнесся негативно. Дело в СКАЧАТЬ