Как информация управляет миром. Сезар Идальго

Чтение книги онлайн.

Еще одним важным свойством, отличающим людей от других видов, является наша способность использовать язык для придумывания историй. Интересно, что эволюция языка и сложных физических объектов имеет много общего.

Определить время возникновения человеческого языка сложно, поскольку устные выражения в значительной степени предшествовали развитию письма. Самые ранние записи были сделаны около восьми тысяч лет назад, поэтому археологам, желающим проследить истоки разговорного языка, необходимо обратиться к другим формам доказательств, например к сложности продуктов, найденных в процессе археологических исследований. Идея о том, что сложные продукты можно использовать для определения времени возникновения человеческого языка, основана на двух линиях аргументации. Во-первых, человек, способный произвести такой сложный инструмент, как копье с каменным наконечником, понимает, как сочетаются между собой разные части, точно так же, человеческие языки позволяют нам объединять различные слова в предложения, а предложения – в рассказы. Другими словами, люди, которые способны создавать сложные инструменты, вероятнее всего, обладают внутренним способом представления каждой из частей инструмента и могут размышлять о последовательности действий, требующихся для того, чтобы собрать эти части в единое целое. Психический процесс, необходимый для того, чтобы сформировать понятия и собрать сложный продукт, можно рассматривать как примитивную грамматику, и, как показали результаты исследования, он подразумевает аналогичные модели мозговой активности. Создание сложных продуктов возможно благодаря комбинаторной способности, подобной той, которая свойственна человеческим языкам. Таким образом, несмотря на то что комбинаторная способность, связанная с созданием продукта, не обязательно подразумевает использование человеческого языка, разумно предположить, что эти две комбинаторные когнитивные способности возникли одновременно. Вторая линия аргументации, поддерживающая идею использования сложных объектов для определения времени возникновения языка, относится к распространению знаний, требуемых для создания таких сложных объектов, как стрелы и копья. Распространение стрел и копий можно рассматривать в качестве доказательства существования ранних форм человеческого языка, поскольку процесс создания стрелы отличается от использования камня для разбивания ореха. Решать простые задачи можно легко научиться путем наблюдения и подражания, в то время как производство сложных объектов подразумевает нюансы, которые гораздо легче распространить среди людей, владеющих языком. Например, люди, использующие язык, могут более эффективно передать знания о безопасном обращении с ядом, используемым при создании стрел, или о том, как прикрепить каменный топор к деревянной ручке. Последние данные археологических исследований показывают, что представители вида Гомо Сапиенс создавали сложные инструменты подобные тем, которые используются некоторыми современными охотниками и собирателями, уже 100 000–70 000 лет назад. Это свидетельствует о том, что наша способность кристаллизовать воображение сформировалась задолго до способности писать об этом, и она показывает, что язык и сложные продукты появились до того, как ранние люди покинули Африку. Это говорит о том, что наших предков отличало от других видов не использование простых инструментов, а способность создавать объекты, превосходящие по сложности те, которые возникают в окружающей среде естественным способом. См. книгу «Хозяева Земли. Социальное завоевание планеты человечеством», автор Эдвард Уилсон (Питер, 2014) и Yuval Harari, Sapiens: A Brief History of Humankind (New York: Random House, 2014).

Как писали Рэндалл Дэвис, Ховард Шроуб и Питер Сзоловиц в статье «Что такое представление знаний?» («What is a knowledge representation», AI Magazine 14, no. 1 (1993): 17–33): «Во-первых, представление знания – это, по сути, суррогат, заменитель самой вещи, который используется для того, чтобы сущность могла определить последствия путем обдумывания, а не действия, то есть путем рассуждения о мире, а не путем принятия в нем активных мер».

Для тех, кто знаком с литературой: я буду основываться на отличии между явным и неявным знанием, идею о котором полвека назад продвигал Майкл Полани. Я буду использовать слово «ноу-хау» для описания неявного знания, так как предпочитаю использовать два разных существительных для обозначения двух различных понятий вместо использования одного и того же существительного с добавлением прилагательного (явное или неявное). Краткое изложение понятий явного и неявного знания можно найти в книге Гарри Коллинза Tacit and Explicit Knowledge (Chicago: University of Chicago Press, 2010). В ней Коллинз подразделяет неявное знание на относительное неявное знание, к которому относится то, что мы могли бы описать в принципе, но часто не способны описать; соматическое неявное знание, которое относится к тому, что мы можем делать с помощью наших тел, но не способны описать (например, езда на велосипеде); и коллективное неявное знание, к которому относится знание, значение которого обусловливается социальными взаимодействиями, к этим знаниям относятся, в частности, правила языка.