Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев. Виктор Бронштейн

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ всех видов и направлений отраслей промышленности страны в интересах создания ядерной индустрии, научно-технического потенциала страны и громадных масс заключенных, страх перед ним обеспечили ему полную свободу действий и победу советскому народу в этой научно-технической эпопее»[170].

      В целях обеспечения большей секретности решаемых задач участники работ были ограничены только тем объёмом информации, который был им необходим для выполнения данных им поручений, поэтому Берия иногда выполнял роль курьера.

      Так, генерал Пётр Семёнович Мотинов (1907–1994), доставивший в Москву из Канады образцы урана, полученные от агента Аллана Мэя, вспоминал: «На аэродроме меня встречал сам директор (глава армейской разведки Ф.Ф. Кузнецов). С большими предосторожностями я достал из-за пояса драгоценную ампулу с ураном и вручил её директору. Он немедля отправился к черной машине, которая стояла тут же, на аэродроме, и передал ампулу в машину.

      – А кто там был? – спросил я потом директора.

      – Это Берия, – прошептал директор»[171].

      Схожими впечатлениями делится и профессор М.Н. Альтгаузен, вспоминая, как в 1945 г. он и другие специалисты по урану были вызваны непосредственно к Берии: «Мы привезли с собой образцы урановых руд, разложили у него на столе. И тут же услышали грязный мат – это помощники наркома были недовольны, что образцами поцарапали столы. Сам Берия был тактичен и внимателен. Обсуждали весь круг вопросов по разведке, добыче и переработке сырья. Совещание началось часов в 12 ночи, а закончилось к 6 утра. Нам ни в чем не было отказа – рабочая сила появлялась по первому требованию, продукты и снаряжение выдавались вне очереди. Командировочные, например, нам платили в четыре раза больше, чем другим геологам»[172].

      В данном случае можно посочувствовать по поводу ночного режима работы, навязанного Сталиным своим подчинённым, и восхититься работоспособностью Берии!

      Были ситуации, когда Лаврентий Павлович, вопреки байкам о его жестокости, во имя дела прощал нарушение режима секретности. Об одном из таких случаев рассказывал трижды Герой Социалистического Труда, министр, ветеран отрасли Е.П. Славский (1898–1991): «На Урале. Секретный объект – даже сверхсекретный. Не только переписка сжигалась, но и конверты любые, туда доходившие, бросал в специальную печь красноармеец. И штыком ворошил золу. И вдруг пропала страничка документа. Отвечавшую за его сохранность женщину едва успели из петли вытащить. Я позвонил Берии, все рассказал – будь что будет. И что же? Берия засмеялся в трубку и сказал мне:

      – Ну, все, орол (так он слово «орел» произносил), вот теперь я тебе голову совсем оторву.

      У меня уже орденов Ленина было три, и Герой Соцтруда я уже был…» Далее даже прекрасный организатор Славский не устоял от пропагандистского образа, а может быть, был обязан угодить цензуре: «А ему все равно. СКАЧАТЬ