факт, что Воркута осталась моногородом, сыграл решающую роль и в судьбах большого количества бывших заключенных, оставшихся жить в городе. Поскольку производственные нужды по-прежнему считались главным приоритетом, этот нюанс сильно влиял на перспективы реинтеграции бывших заключенных в советское общество после освобождения. Бывшие заключенные в Воркуте, как и во всем Советском Союзе, сталкивались с юридическими проволочками, дискриминацией и предвзятостью31. Некоторые приобрели оппозиционное мировоззрение, которое значительно ухудшало их шансы на реинтеграцию. Конечно, трудно спорить с выводом Мириам Добсон: «Предполагалось, что бывшие заключенные станут законопослушными трудолюбивыми гражданами, но многие из них испытывали такие стеснения, что это было почти невозможно»32. Все же бывшие заключенные, начиная новую жизнь в Воркуте пятидесятых годов, пользовались преимуществами, которые позволяли лавировать между официальной дискриминацией и противоречивыми требованиями. После освобождения они могли по-прежнему пользоваться социальными связями, налаженными во время заключения, и с их помощью обеспечивать себе доступ к скудным ресурсам, таким как хорошая работа и жилье. На практике благодаря переменам в пенитенциарной политике после смерти Сталина тысячи заключенных действительно получили работу и жилье еще до освобождения. Кроме того, дефицит квалифицированной рабочей силы, создавшийся из‑за освобождения десятков тысяч заключенных, когда на шахтах и предприятиях Воркуты их надо было заменять незаключенными, фактически породил высокий спрос на бывших узников. Поэтому производственники стремились обойти официальную политику дискриминации, чтобы сохранить свои рабочие кадры. В этой книге показано, что моногорода типа Воркуты по сути были местами, где многие бывшие заключенные успешно реинтегрировались в советское общество. Таким образом, она корректирует историографию реинтеграции бывших заключенных, где в подавляющем большинстве работ утверждается, будто после Сталина бывшие заключенные оставались маргиналами советского общества.
ИСТОЧНИКИ И РЕЗЮМЕ
Реконструируя в этой книге историю Воркуты как гулаговского города и моногорода, я опираюсь на многообразные опубликованные и неопубликованные источники. В первую очередь это материалы из бывших партийных и государственных архивов городского, республиканского и союзного уровня. Используя материалы, произведенные разнообразными лицами и учреждениями, я пытаюсь реконструировать сложные взаимоотношения между разными акторами, игравшими свои роли в воркутинской истории. Краеведческий музей Воркуты оказался ценным источником уникальных артефактов, фотографий и рукописей, которые помогли пролить свет на ряд проблем. Местные газеты, особенно «Заполярье» – городская газета, основанная в 1952 году, – позволяют проследить за строительством города и повседневными заботами граждан. По мере возможности
СКАЧАТЬ
<p>31</p>
Adler N. The Gulag Survivor: Beyond the Soviet System. New Brunswick, NJ: Transaction Publishers, 2002 (на рус.: Адлер Н. Трудное возвращение. Судьбы советских политзаключенных в 1950–1990‑е годы. М.: Общество «Мемориал» – Издательство «Звенья», 2005. – Прим. перев.); Elie M. Les politiques à l’égard des libérés du Goulag // Cahiers du monde russe. 2006. Vol. 47. № 1–2. P. 327–348; Idem. Les anciens détenus du Goulag: Libérations massives, réinsertion et réhabilitation dans l’URSS poststalinienne, 1953–1964. Ph.D. thesis, 2007; Idem. Ce que réhabiliter veut dire // Vingtième Siècle. Revue d’Histoire. 2010. № 3. P. 101–113. (По теме интеграции бывших заключенных в Коми АССР см. важную новейшую публикацию Тайлера Кирка: Kirk T. After the Gulag: A History of Memory in Russia’s Far North. Bloomington: Indiana University Press, 2023. – Прим. научн. ред.)
<p>32</p>
Dobson M. Khrushchev’s Cold Summer. Chap. 4. Цитата – p. 111.
