– Нам надо встретиться, – выпалил Любкин. – Это срочно!
– Ну, конечно. Что, если завтра…
– Нет! – взвизгнул Давид Анатольевич. – Нет! Срочно!
– Остынь, Додик! Что там у тебя стряслось?
– Я не могу по телефону, – понизив голос, сообщил Любкин. – Ко мне приходили. Ты понял?
– Ничего я не понял.
– Из милиции, – прошептал Любкин. – Полковник, ты понимаешь, полковник! Я звоню из автомата, возможно, мои телефоны прослушивают…
– Кто их прослушивает, Андропов?
– Мне не до шуток. Я еду к тебе!
– Стой, замри! – приказал невидимый собеседник. – Значит, так, – спокойным тоном сказал он, помедлив, – езжай домой и жди меня. Ни с кем не говори, никуда не звони. Я сам к тебе приеду.
– Когда?
– Скоро. Очень скоро.
Додик Любкин жил в нескольких минутах ходьбы от метро “Профсоюзная”. Дверь из прихожей вела в гостиную с недорогой румынской мебелью и пыльными коврами на стенах. Здесь же висело с десяток фотографий, изображавших самого Любкина и его родителей. Додик, переобувшись в тапочки, прошел в ванную, поплескал воды на лицо и тщательно вытер его китайским полотенцем, потом вернулся в гостиную и со скорбным видом замер перед портретом родителей. На старом пожелтевшем фото молодой усатый офицер – отец Давида – был запечатлен рядом с красивой чернобровой дамой.
– Мне конец, – прошептал Любкин, обращаясь к ней, – мама, мне конец!
В ожидании гостя он сделал несколько неотложных звонков – этого требовала работа, к тому же хотелось отвлечься от тяжелых мыслей, но ничего не получалось. Додику не сиделось на одном месте. Словно зверь в клетке он метался по своей небольшой жилплощади, из гостиной через узенький коридорчик в спальню и обратно, заворачивая по дороге на кухню, где безотчетно возился с чайником, заглядывал в холодильник, что-то жевал, снова кружил по квартире и никак не мог успокоиться. И повсюду он таскал за собой телефон на длинном черном шнуре.
В полчетвертого он позвонил к себе в офис, предупредил, что сегодня его не будет. А завтра? Кто знает, грустно пошутил Любкин и повесил трубку. Наконец, уже в четыре в прихожей раздался звонок. Любкин вздрогнул всем телом и пошел открывать.
– Чего ты психуешь, Додик? – успокоительно загудел гость, запихиваясь в старое кресло. – Ну что за паника? Что из того, что к тебе пришли? Странно, что раньше не пришли. Ничего у них на тебя нет и быть не может. Если только ты сам не признаешься, что заказал эту рекламную кампанию.
– Ты прекрасно знаешь, что я ничего не заказывал! – выкрикнул Давид.
– Тише ты! – в раздражении гость стукнул огромным своим кулаком по подлокотнику кресла. – Конечно, я знаю, что ты рекламу не заказывал. Я сам ее тебе навязал.
– Они снова СКАЧАТЬ