Совдетство. Узник пятого волнореза. Юрий Поляков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ по моей протянутой ладони, как в фильме «Кавказская пленница». – Чистый бамбук!

      – Ты тоже… подрос…

      – Да, я теперь не тот, не тот! – загадочно произнес мой приятель, шевеля пятерней в кармане затрепанных шортов. – Ты чего так вырядился?

      – Чтобы не мялось… – повторил я удобный ответ.

      – А-а-а… Ты уже харился?

      – Н-нет, – промычал я, краснея от неприличного слова.

      – Зря! Туда, сюда, обратно, тебе и мне приятно…

      – Качели! – Эту пионерскую загадку я в прошлом году привез сюда из лагеря «Дружба». – Смотри-ка, не забыл!

      – А где же пики? – нахмурился Ларик.

      – Пики? Пики! Забыл! – воскликнул я. – В купе… остались…

      – Эх ты, Тупася! – укоризненно покачала головой тетя Валя. – Я же тебя спрашивала! Беги, а то в Сухум уедут.

      Вспотев от ужаса, я метнулся в вагон, чуть не сбив с ног проводницу, собиравшую грязное постельное белье, влетел в наше опустевшее, сразу ставшее незнакомым купе, пал на колени, нашарив в нише у стены два гарпуна, обернутые в несколько газет и перетянутые шпагатом. Пики еще весной из сверхпрочной стальной проволоки смастерил на заводе для меня Тимофеич, специально заточив и зазубрив их на станке. Но это только полдела, самое трудное – вынести что-то с оборонного предприятия, однако спирт, сэкономленный от протирки контактов, творит чудеса.

      Батурины не раз списывались с тетей Ниной о времени нашего приезда – из-за «плавающего» отпуска дяди Юры: в то лето в Москву повадились разные главы дружественных держав, и Образцовый оркестр Московского военного округа, где служил Башашкин, буквально дневал и ночевал в аэропорту Шереметьево. Тетка по моей просьбе передавала Ларику приветы, подтверждая, что я везу ему в подарок настоящую, заводскую пику для подводной охоты, ведь в конце декабря он прислал мне обещанную посылку. Тимофеич, поддев стамеской, снял с фанерного ящичка крышку, на которой химическим карандашом был выведен наш адрес. И хотя вместо «Балакиревского переулка» там значился какой-то «Балакаревский», ценный груз все равно дошел до нашего почтового отделения. Внутри оказались переложенные ветками лаврушки желтые, как цыплята, мандарины. Комната сразу же наполнилась пронзительным южным ароматом, и он, смешавшись с хвойным запахом наряженной елки, согрел сердце щемящей радостью скорого Нового года.

      Поезд содрогнулся и тронулся, белые колонны вокзала медленно двинулись назад. Оксана, ругаясь, не опускала железный порог, ждала, пока я торопливо спрыгну с подножки на уплывающую платформу. Она обозвала меня вдогонку Машей-растеряшей и хотела уже опустить металлическую секцию, прикрывавшую ступени, чтобы захлопнуть дверь, как вдруг на перроне показался здоровенный мужик в одних плавках. Он бежал, размахивая руками, и кричал:

      – Стойте! Я успел! Стойте! Я успел! Не закрывай!

      Это был Паша из Зоиного купе, отставший во время купания. Догонять поезд ему пришлось, видимо, на попутке, тучный водитель – тоже в кепке-аэродроме – трусил следом, чтобы получить причитающуюся плату, ведь денег СКАЧАТЬ