Маша, дача, карантин и прочее. Слава Сэ

Чтение книги онлайн.

      – Нет, нет и нет!! – отрезал Бено – Больше я никого не отдам! Я не собираюсь дирижировать квартетом!

      В центре любого города есть площадь с церковью, занимающей большую часть пейзажа. Площадь обрамляют важные дома – ратуша, банк, филармония. В Дорхольме к церкви прилепилась пристроечка не по канону. Раньше там был церковный склад, потом ломбард, потом министерство финансов. Теперь расцвёл бордель военных авиаторов. На балансе министерства обороны.

      Каждый солдат империи в месяц получал шесть талонов на любовь. В случае особо буйного либидо боец мог докупить талоны на свои деньги. Либо продать и купить пирожных. За талонами в офицерские бордели велась охота. Рядовым приходилось переодеваться и подкупать администрацию. Покорение офицерского борделя считалось бо́льшей доблестью, чем даже победа один на один в драке с русским танком.

      Пехотные части обязаны были содержать по одной красавице на двести солдат. Только настоящие патриотки и открытые нимфоманки могли выдержать любовь роты пехотинцев. В авиации всё куда благородней, одна Белоснежка обслуживала всего двадцать лётчиков. Медицинская страховка, питание, пенсия, подарки. Неудивительно, что девушки массово стремились в авиацию.

      Военные бордели создавались на базе мирных, работавших до войны. Служить приглашали сразу весь штат, вместе с прачками и руководством. Вот так примерно женщина в большой шляпе и длинном платье стала сержантом ВВС. Звали её Бертран Пуанкаре, была она, кроме прочего, мужчиной, дезертиром, смывшимся из артиллерийского полка вместе с кассой. Сейчас его знали, как Берту, директора лучшего из голландских борделей.

      Заведение называлось «Устрицы Берты». Вывеска над входом полностью раскрывала двусмысленность названия. Не будем тут её описывать, чтобы не попасть в раздел порнографической литературы. В тот день хозяйка стояла на крыльце, наслаждаясь первым весенним солнышком. Офицеры раскланивались с ней, некоторые даже целовали крупную руку, всегда укрытую длинной перчаткой.

      Берта видела, как к филармонии подкатила машина тайной полиции. Как волокли альтиста. Она видела и вторую машину, в которую загрузили дирижёра. Музыкант обернулся и крикнул тоскливо:

      – Прощай, музыка! Прощай, моя любовь!

      Перед самой загрузкой арестованный обратился к конвоирам.

      – Друзья мои! А возьмите вместо меня мою струнную группу? Шесть отличных идиотов за одного дирижёра! Посудите, ну кому я нужен!

      Его не слушали. Скрутили и увезли.

      Берта покачала головой, хмыкнула и зашла в бордель. Зябко ей стало и неуютно на весеннем солнце.

      Обычные бордели похожи на больницы – длинные коридоры, одинаковые двери, строгая регистраторша на входе. Работницы похожи на усталых лошадей, трудятся без души.

      У Берты не так. У неё настоящий клуб. С воскресенья по четверг играет оркестр, в пятницу и субботу большое шоу. Настоящий очаг культуры, не хуже филармонии. Десяток столиков, бар, всё оформлено с любовью, салфеточки в форме сердечек, СКАЧАТЬ