– Что? Какую коровью лепёшку? Да вы окончательно сбрендили!
Переход от рабства к лепёшке был настолько невероятен, что сколько она не пыталась, она так и не смогла удержать себя от громкого заливистого смеха.
– Да нет! Вы, сударь, не граф Монте-Кристо,– сквозь смех выговорила она,– вы- Генрих восьмой, который во всех своих проблемах только и знал, что винил бедных женщин. Сколько их там было, восемь? Но исходя из того что я слышала, первую свою мадам вы уже загубили. Впереди ещё целых семь! Так что есть, где разгуляться!
В этот момент боль оглушила её, голова откинулась в сторону, из глаз брызнули слезы. Она даже не успела заметить, как подобно горному льву, Теренс метнулся через всю комнату и ответил ей звонкую оплеуху.
– Подите вон!– прошипел он ей в лицо.– Вы омерзительное, гадкое, подлое существо, которое недостойно даже пальца матери моего сына.
Развернув Тару, он буквально вытолкал её из кабинета. Зажимая щёку ладонью, Тара ещё несколько минут стояла спиной к двери. Слёзы злости и ненависти прожигали ей кожу. Придя в себя, она сжала руки в кулак и тихо произнесла:
– Сегодня ночью. Я прекращу всё это сегодня ночью! Будь ты проклят Теренс Ольденбургский!
Прошептав это, она твердой походкой пошла вглубь коридора, подальше от этого человека.
Глава 14.
–… А король с королевой жили долго и счастливо и правили своим королевством много-много лет. И подданные их любили, и души в них не чаяли. И не было никого на свете счастливее их. И, как и было обещано доброй волшебницей, больше они никогда не разлучались. Вот и сказке конец, а кто слушал, тот уснул, наконец.– Теренс закрыл большую старинную книгу, подоткнул одеяло, наклонился и поцеловал маленького Николаса в щёку.
– Спокойной ночи, малыш.– прошептал он.
Ребёнок что-то пробормотал, сладко причмокнул и затих. Теренс тихо встал и вышел из комнаты сына.
Задумчиво проходя по коридору, он и не понял, каким образом очутился около комнаты Тары. Тихонько постучал и, не услышав ответа, толкнул тяжёлую дверь. Осторожно, стараясь не разбудить, вошёл в комнату. Девушка спала на кровати, повернувшись лицом к окну. Загадочный серебристый свет луны, падая на лицо девушки, придавал ее виду какую- то детскость и незащищенность.
Сейчас она больше напоминала ему Николаса, чем разъярённую фурию еще недавно бесновавшуюся в его кабинете, сверкающую глазами и насмехающуюся над ним.
–Да уж,– тихо пробормотал он,– не зря говорят, что женщин можно терпеть только в двух случаях: когда они молчат, и когда они спят. А вот всё остальное время, Тара Стетхолл, ты ещё та заноза в моей заднице.
Повинуясь какому-то внутреннему порыву, он наклонился и пальцами осторожно убрал пряди с её лица. Но тут же одумавшись, резко одёрнул руку и быстро, не слышно, покинул комнату.
Тара лежала ни жива, ни мертва.
СКАЧАТЬ