Гамбургский симпатяга. Живые стеклышки калейдоскопа. Александр Куприянов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Политкорректность в том случае обошла Бродского стороной. Неужели он знал, что все так и будет?

      Ведь обещал же?!

      Сорок один – ем один! На заседании «Пень-клуба» сразу договорились: ни слова про таблетки. Ни полслова про Украину. Иначе разругаемся, разбежимся по своим мазанкам и поумираем в гордом одиночестве.

      Бочаров родился на Дальнем Востоке, но почему-то считается, что на Донбассе. Геннадия Николаевича Бочарова, последнего из могикан «Комсомолки», журналиста с мировым именем, друзья до сих пор зовут Геком. Можно сразу подумать, что Гек от имени Геннадий. Но дело, как мне представляется, тут в другом. У Аркадия Гайдара есть светлый рассказ про двух мальчишек, которых звали Чук и Гек. Фамилия у них Серегины. Рассказ «Чук и Гек» критики считают вершиной творчества Гайдара. Он пронизан любовью к детям и верой в светлое будущее. «Чук и Гек» – даже не рассказ, а сказка. Всегда быть честным, уметь говорить правду, даже самую горькую… Вот чему учит детей сказка Гайдара. Те, кто давал прозвище Бочарову, видели перекличку между творчеством Бочарова и Гайдара. Хотя один писал повести и рассказы, а другой репортажи и очерки. Даже трагические очерки Бочарова я смело назову светлыми. Вот поэтому он Гек. Одна из книг Бочарова называется «Закат солнца вручную». Представили, как можно закатить солнце вручную? Бочаров – отец одного из самых загадочных писателей новой России – Дмитрия Бакина. Бакин – тоже псевдоним.

      …Очень обидные есть прозвища. У моего друга детства Женьки Розова было две клички – Печенье и Женя-жопик. За жадность. Одну нашу общую знакомую за глаза зовут Чума. В значении настырная, привязчивая, неизбежная. Как чума. Между тем для всего журналистского сообщества она делает много полезных и бескорыстных дел. В своем усердии, правда, часто перебирает. Мой оппонент с говорящей фамилией – печально известный в узких кругах литературовед. Он пишет разоблачительные портреты писателей. Обличает их. И про Катаева, обожаемого мной, написал, каким тот был приспособленцем. И Нагибина, мною любимого, но двуличного – по мнению обличителя. И про дальневосточных прозаиков, когда-то хорошо мне знакомых. Я не встретил ни одного портрета в его исполнении, где писатель-герой не был бы облит бытовой даже не грязью, но грязцой. Оппонент – пожилой уже человек, мы примерно одного поколения. Наверное, он тоже давно, еще в молодости, изобрел свой метод. Вот как назвать его квадратно-гвоздевой метод? Гвоздевой, потому что гвоздит и гвоздит. Часто бывает, что без фактов, серьезных доказательств и элементарной порядочности. Ко мне обличитель пришел с просьбой помочь в запутанных делах аренды помещения и больших долгах его редакции. Может, спонсора найти… Я наивно пообещал, что попробую. Не успел еще и шага сделать в нужном направлении, как через пару дней проситель стал подозревать и меня в подлости. Все вывалил на сайт. Про писателя Купера – это так, цветочки. Он считал, что я собрался его подсидеть на должности главного редактора. То есть я взялся готовить себе запасной аэродром. СКАЧАТЬ