4
Я покинула таверну, оставив девственницу, ведьму и лиса приходить в себя вне моей компании. Проведя тысяча девятьсот двадцать солнц и столько же лун в костной ткани дракона под открытым небом, теперь я стремилась на простор – закрытое пространство тёмной таверны меня угнетало. А я думала – как будто я могла думать там, где я была! – что всё будет иначе, что я смогу испытать – или когда-то где-то там испытывала? – тоску по мягкой постели, способной заменить подстил из земли и диких трав; по крыше, способной защитить от палящего солнца и проливных дождей… Чушь!
Зайдя за угол таверны, я остановилась и, не понимая, что́ и зачем делаю, размахнула руки над своей головой и резко повернулась на сто восемьдесят градусов. Безлунная ночь открыла луну рассвету: на сизом небе, обещающем хмурый день, цинковым блеском отпечатался ровный диск небесного светила, старшего, чем сама память о нашем мире. Прежде чем я успела поддаться гипнотической силе луны, из-за угла таверны выбежал лис. Увидев меня и явно испугавшись моего грозного взгляда, лис весь поджался и сделал полшага назад. Хмыкнув на эту картину с неожиданным безразличием, которым прошлая я, знающая своё человеческое имя, не страдала, я подошла к приставленной к бревенчатой стене таверны лавке, вырубленной из старого ствола великого древа. Помедлив некоторое время, лис вдруг решился подойти поближе и запрыгнуть на дальний от меня край лавки.
– А ты смелый, – заметила я, подняв взгляд в небо: над головой лиса тусклым светом подмигивала мне та самая луна, при которой я рождалась, при которой умерла и вне взгляда которой вернулась к этой жизни. Она явно была удивлена видеть меня дышащей снова.
– Смелость – прерогатива сильных, – наконец отозвался лис, сев на лавке по-человечьи.
– Здесь раньше не было таверны.
– Ты ведь знаешь, что лисы живут по пятьдесят лет. Получается, что этой таверне ровно пятьдесят лет, потому как она появилась в год рождения моего отца. Он бы подтвердил мои слова, если бы я не остался последним в своём роде…
– Последним в своём роде? – мои брови непроизвольно выдали задумчивую хмурость. – Еще сто двадцать лет назад ваш народ был многочисленен. Что с вами произошло?
– Истребление. Под корень…
– Я знала нескольких лис… Кто так поступил с вашей братией?
Плечи лиса заметно осунулись:
– Твой народ. И другие народы тоже… Все открыли на нас охоту. Мы ведь про́клятые, в нашей плоти и крови магия природы… Нас вылавливали, освежевывали, расчленяли, и всё ради ингредиентов, меха, ради их чёрной злобы…
– Сожалею.
– Не стоит. Не в этом дело. Оживить тебя – моя идея.
– Твоя? – мой голос СКАЧАТЬ