Маленькие радости. Оливия Уэдсли

Чтение книги онлайн.

      Среди рыданий она рассказала ему все. Все свое одиночество, всю пустоту, жажду приключений, наконец самое приключение и все, что последовало за ним.

      – Не спеши, старушка, – ласково сказал ей дядя, – я почти не могу разобрать. Ты в самом деле вышла на улицу и собиралась завести дружбу с бесстыжим молодым сорванцом?

      – О, ты не понимаешь! – воскликнула Тони. – Я не знала, если бы знала, я не сделала бы этого, дядя Чарльз. Но откуда мне было знать? «Мать» никогда не говорила мне о таких вещах, а я ведь, кроме монастыря, нигде не была.

      Чарльз видел, что она искренна в своем горе.

      – Тони, – сказал он, – послушай, разве инстинкт не подсказывал тебе, что ты делаешь то, чего не следует делать?

      Тони своими большими янтарными глазами смотрела на него.

      – Нет, – сказала она, – нисколько, мне хотелось повеселиться, было так солнечно, молодой человек казался веселым, хотя и немножко странным, – ведь не может быть ничего плохого в том, чтобы повеселиться? Каждый же это делает, если может?

      Все это казалось так просто, по-язычески, и так трудно было спорить против этого. Ведь, правду говоря, нет ничего труднее в жизни, как объяснить или искоренить языческий инстинкт. Неверно, что люди с таким строем души не хотят понять ограничивающих рамок условностей, – они их просто не могут понять. Пытаться перевоспитать человека с языческим инстинктом жизни – такой же легкий и производительный труд, как запруживать море кирпичной стеной. И результат в обоих случаях будет одинаковый, вернее – никакого результата.

      После тяжелых попыток объяснения Чарльз, смущенный сам, как и Тони, вернулся к испытанному методу предупреждений:

      – Обещай мне, что никогда этого больше не сделаешь.

      Тони открыла рот, чтобы произнести «обещаю», как в комнату вошла леди Сомарец. В течение всей своей жизни Тони суждено было помнить этот вечер. Его влияние, как сжимающая рука, охватило и держало ее, и позднее эта же рука толкнула ее вперед, навстречу ожидавшему ее жизненному событию. Чарльз был в некоторой степени ответствен за горечь объяснений, потому что он защищал Тони.

      Легкая кривая усмешка показалась на лице леди Сомарец, когда она услышала его тихие слова:

      – Не будь жестока к ребенку, Гетти.

      – Я не имею привычки быть злой по отношению к кому бы то ни было, кажется мне, – сказала она тихим голосом. – Я пыталась быть терпеливой с Тони, но она отвечает бесчестьем на мою терпеливость. Я отослала ее в ее комнату, где она обещала остаться. Я нахожу ее здесь. Не сомневаюсь, что она по-своему изложила свое сегодняшнее развлечение. Теперь я прошу выслушать мою точку зрения. Ты знаешь, я неохотно согласилась на возвращение Тони. Я не верю в то, что леопард может переменить свою шкуру. Иначе говоря, я не верила и не верю, что следы тех десяти лет, что Тони прожила со своими родителями, могут быть искоренены. Еще меньше я рассчитываю на это после сегодняшнего происшествия. Она вела себя как уличная девица. Почему? Потому что у нее инстинкты людей этого СКАЧАТЬ