Я сразу оказался на узкой улице затерянного в недрах серверов квартала. Лил дождь. Справа и слева сизо-синие дома с заколоченными окнами, а в узкую полоску темного неба над головой пытается влезть мертвенно-белая луна. Отлично. Это место, в котором покойник в последний раз разорвал связь с Сетью. Может вынужденно. Под ногами лужа, из которой выглядывает яркий кусок месяца и глубокие следы в грязи. Они тянутся ровным пунктиром до стены и пропадают в ней. Значит, он разговаривал с кем-то тут и кем-то очень непростым. Выжженные пятна на земле и выбитые стекла окон на целый квартал – остатки жесткой, но недолгой маскировки. Я огляделся, прежде чем пойти по цепочке следов к спрятанному в потрескавшемся кирпиче терминалу. Привычка оглядываться сохранилась у многих, еще с тех пор, как в Хризантеме хозяйничал Ресторатор – псих с замашками бога и садиста одновременно, исчезнувший так же внезапно, как и появившийся в свое время.
Митра что-то спросил, но его голос утонул в белом шуме. Чем дольше ты здесь, тем больше разрывается связь между настоящей реальностью и искусственной. Мозг охотно начинает верить, что бредовая картинка вокруг – вполне себе достоверный мир, хоть и состряпанный из чужих кошмарных и в тоже время похотливых фантазий. До меня донеслось только-что вроде «защита Циркуль». Но это я видел и без него. Я стоял в самом центре круга, который не больше часа назад выжег тут все без разбора, уничтожив и терминалы входа, и обустроенные «гнездышки» темных дельцов и извращенцев. Все, кроме канала покойника, к которому я подключился, и его неизвестного собеседника.
В старых интерактивных очках, которые с легкой руки какого-то шутника принято называть «гогглы», есть одно преимущество. В них еще не разделили картинку со звуком и устройство, которое сейчас облюбовали любители электронной дури – экутер. Чертова тяжеловесная штуковина на моей голове успешно заставляет меня верить, что я действительно брожу по дождливому городу, которого в реальности не существует, а волны от старого и наверняка небезопасного аналога экутера прорастают прямо в мозг как корни орхидеи-паразита. Оттого Хризантема обретает новые краски и становится более живой, не как в изящных и бестолковых очках-плексах мальчишек и девочек, пытающихся называть себя хакерами. Впрочем, и свихнуться в них тоже намного проще.
Я почти ощущал капли дождя на лице. Они обжигали, но не как кислота. С неба лился кипящий дождь. Я снова огляделся. В далеком окошке под самой крышей зажегся свет – ослепляющий прямоугольник, в котором замерла тонкая фигура. Обитатели квартала понемногу возвращались в свои норы, из которых их бесцеремонно вышвырнули. Значит, нужно было спешить.
Долго ощупывать стену не пришлось. В одном месте кирпич прогибался, будто резиновый. Под пальцами он начинал крошиться и лопаться тысячами пузырьков. Передо мной возникло и уставилось на меня пустыми глазницами лицо. Я просто смахнул его в сторону. Тонкой струйкой, огибая пилястры мертвого дома и пустые окна, потек ручеек СКАЧАТЬ