Понимая, что парень находится не в себе, за ним последовали Богдан и Оксана, ссылаясь на то, что может понадобиться их помощь. Игорь возражать не стал. А чего возражать? Все они теперь она семья, пусть уже не такая большая, как в самом начале похода. Жаль только, что самого последнего погибшего хоронить будет некому. Получалось, что ему не повезло. Впрочем, кто-нибудь да уцелеет. Наверное, так.
Учитель биологии Дабаргин, впавший со вчерашнего вечера в глубокие раздумья, тоже, помогал людям хоронить останки погибших парней.
– Степан Алексеевич всё планирует, каким образом ему ликвидировать карлика Лугашевича, – сказал Крагин. – Его сейчас заботит и волнует только это. Он вчера вечером и в нашем разговоре не участвовал. Молчал и думал.
– Дабаргин – прекрасный, но нечастный человек, стольких потерял родных и близких людей одним махом, – прошептала Марина. – Только жаль, что сейчас в его сердце властвует не любовь, а ненависть. Он живёт одним желанием – отомстить.
– Его думы не о мести, а самом обычном, справедливом суде. Ведь тоже самое твориться со всеми нами. Каждый из нас в тайне мечтает уничтожить этого мерзкого Трофима Петровича.
Кивнув головой, она прильнула к груди Иннокентия.
– Не вздумай оставлять, покидать меня, Кеша, – она прижала пальцами правой руки его локоть. – Я без тебя сразу же превращусь в старую корягу. Лучше уж я…
– Нет, только я, – он погладил ладонью Марину по голове. – Мне даже страшно думать о том, что не должно, но может произойти. Но я и там, в ином мире, буду помнить и любить тебя.
Они направились ко всем собравшимся. Минут через пятнадцать все позавтракают и продолжат свой путь.
Среди картонных валунов
На обломках разбившегося вертолёта стоял карлик Лугашевич. Со стороны он походил на Наполеона, величественного и гордого, как раз, такого, каким изображали Бонапарта многочисленные художники, по всей вероятности, склонные к активному искажению действительности и некоторой глобализации. Правда, на голове благодушно улыбающегося Трифона Петровича красовалась не треуголка, а белая матерчатая кепка в коричневую клетку.
А на шее, вместо обычного галстука, был повязан широкий цветистый бант. Может быть, карлик безумно желал кому-то понравиться. Но кому? Своим невидимым монстрам, которых ему выпало пестовать и опекать. Нет. Скорей всего, у ничтожного и жалкого существа было, по какому-то случаю, праздничное настроение. Если уж мы не ни на шаг не приблизились к загадкам привычного земного мира, то странности сопутствующих ему неведомых обителей останутся для нас тайнами за семью печатями.
Многое из того, что происходило вокруг, Иннокентий и Марина, время от времени, продолжали снимать на фото и видео. Их почти не удивляло то, что техника работала исправно. Значит, Лугашевич ни на секунду не сомневался в том, что никто СКАЧАТЬ