Последний колдун. Владимир Владимирович Личутин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ но тут же, возвысив голос, отмахнулся рукой: – Прочь, к матери всех, прочь, не жела-ю!» – С головою закрутился в брезентуху и затих, как мертвый.

      – Слышь, у меня идея. Сегодня нашему брату воля, – украдчиво, переходя на шепот, наговаривал Саня и часто оборачивался назад, где из-за груды ящиков выставала голова в кожаной бурой шапчонке, похожая на старый подосиновик. – Давай на рыбалку, а? Тюха, Матюха и брат с Колупаем. Нынче рыбнадзору не до нас. Сеточки кинем, ухи из семужей головы наварим да на природе-то как поедим. Ну, так чего?

      – Не толкай в пропасть и не понукай. Не лошадь, не запряг.

      – Скис... Эх ты, тесто. Ну и было чего, так и что? Мало досталось или сливок жалко.

      – Замолчи, а то схлопочешь.

      Но Саня не унимался, не веря угрозливым словам, поигрывал покатыми плечами, туго покрытыми синим нейлоновым плащиком, от всей души старался помочь брату, истинно не понимая его страдании, похожих на детские капризы.

      – Пойми же... Девушка не травка, не вырастет без славки. Ты только после не поддавайся, под ее трубу не пляши. У тебя козырь. Чуть что, с козырей ходи. Моя-то, слышь-ка, жена было концерты давать, а я ей – фига, поищи другого права качать, а у меня шея тонка, обломится, если тебя таскать. Она ну вонять: не зна-ла, за кого шла, а зна-ла бы, так не-е... дура была. А нынче как спелись: я на первый голос, она – вторым.

      – Как в глаза Любе гляну? – тянул свое Степушка.

      – Сеточки бросим, по стопарику тяпнем. И все без страха, по своей воле. У костра так давно не сиживал.

      – Будто клещ впился, ей-богу. Отвяжись, худая жизнь!

      – Ну все, все... перестал.

      Неладно начиналась Степушкина женатая жизнь, не клеилась, будто злой рок подставлял ему ножку или черт за левым плечом подмигивал, строил рожицы и кого-то то и дело подначивал на очередную пакость. А иначе как объяснить одни неприятности? Только вознамерился Степушка войти к Любе и повиниться смиренно, дескать, любимая ты моя, прости за дикие выходки, лошадь и то оступается на ровном месте, а я же человек, на руках носить тебя буду и словом плохим не покрою, а тут мать и попади навстречу, от деда Геласия спешит.

      – Где вы были, лешаки? Обыскались вас.

      Саня, посвистывая, приобнял мать, шутейно поправил черный плат на голове, а Степушка, ковыряя ботинком отсыревшую дернину и пряча глаза, буркнул:

      – Мама, перед Любой извинись.

      – А чего такого сказала?

      – Извинись, говорю, – повторил настойчиво.

      – Ха-ха... Угорела барыня в нетопленной горнице. Иль я соврала чего? Нашел пару тоже. – Параскева завелась, побурела, захлопала ладонями по широким бедрам.

      – Мама, замолчи же. Чего грязью поливаешь?

      – Скажу вот... По правде-то разучились жить. А на хиханьках не проживешь, не-е.

      – Не твое дело, слышь! – оборвал Степушка, сдерживая в себе гнев и боясь перейти ту грань терпения, после которой начинается темь. Взгляды их столкнулись, и в затяжной СКАЧАТЬ