Дела плоти. Интимная жизнь людей Средневековья в пространстве судебной полемики. Ольга Тогоева
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Дела плоти. Интимная жизнь людей Средневековья в пространстве судебной полемики - Ольга Тогоева страница 18

СКАЧАТЬ обывателями как «бесчестье» (deshonneur) и «оскорбление» (villenie), и восстановить достоинство потерпевших можно было, с их точки зрения, лишь за счет ответного унижения противника: именно этот принцип лежал в основе всего средневекового судопроизводства[188]. В данном конкретном случае подобное унижение мыслилось исключительно как физическое насилие над половыми органами преступника, чье достоинство, таким образом, напрямую увязывалось с сексуальной сферой, ставилось в зависимость от самых интимных частей тела мужчины. И если в истории Мериго де Меня эта тема не получила эксплицитного выражения в силу специфики самого судебного документа, в котором она излагалась[189], то в случае с Абеляром она выходила на первый план и звучала совершенно определенно. (Илл. 7)

      Отъезд Элоизы из дома и пребывание в монастыре Аржантейль дали ее дяде, канонику Фульберу, повод для обвинения Абеляра в стремлении постричь возлюбленную в монахини и навсегда о ней забыть:

      Придя в сильное негодование, они составили против меня заговор и однажды ночью, когда я спокойно спал в отдаленном покое моего жилища, они с помощью моего слуги… отомстили мне самым жестоким и позорным способом, вызвавшим всеобщее изумление: они изуродовали те части моего тела, которыми я свершил то, на что они жаловались[190].

      Важно отметить, что насильственная кастрация в данном случае противоречила определенным неписаным правовым нормам, ведь пострадавший уже являлся мужем обесчещенной девицы. Это противоречие подчеркивалось, в частности, во втором письме Элоизы Абеляру:

      Понесенное тобою наказание было бы достойной карой для мужей, виновных в каком угодно прелюбодеянии. То, чем другие поплатились за последнее, ты навлек на себя в результате того самого брака, которым, как ты был вполне уверен, ты уже исправил все свои прегрешения. Собственная жена навлекла на тебя такое бедствие, какое навлекают на прелюбодеев развратницы[191].

      Однако сам Абеляр никак не комментировал незаконность действий своих противников, подчеркивая прежде всего собственные нравственные страдания от перенесенного унижения:

      Особенно терзали меня своими жалобами и рыданиями клирики и прежде всего мои ученики, так что я более страдал от их сострадания, чем от своей раны, сильнее чувствовал стыд, чем нанесенные удары, и мучился больше от срама, чем от физической боли. Я все думал о том, какой громкой славой я пользовался и как легко слепой случай унизил ее и даже совсем уничтожил;.. как по всему свету распространится весть о моем величайшем позоре[192].

      Тема кастрации как почти неотвратимого наказания за преступления сексуального характера (в частности, за адюльтер) возникала не только в письмах о помиловании или в текстах личного характера (эго-документах), но и в средневековых нравоучительных «примерах» (exempla). Так, в сборнике Этьена де Бурбона (1180–1261) рассказывалась история одного развратника, столь сильно страдавшего вследствие СКАЧАТЬ

<p>188</p>

Подробным образом он рассмотрен в: Gauvard C. «De grace especial»; Dean T. Marriage and Mutilation: Vendetta in Late Medieval Italy // Past and Present. 1997. № 157. P. 3–36, особенно Р. 34–35.

<p>189</p>

В письме о помиловании, дарованном Роберу де Салю, речь, естественно, могла идти только о том, что это его достоинство было ущемлено, а затем – через кастрацию соперника – восстановлено.

<p>190</p>

Абеляр П. Указ. соч. С. 31.

<p>191</p>

Там же. С. 83.

<p>192</p>

Там же. С. 31 (курсив мой. – О. Т.). На публичный стыд и позор, пережитые Абеляром, обращал в свое время внимание и А. Я. Гуревич: Гуревич А. Я. Индивид и социум на средневековом Западе. М., 2005. С. 396–399.