и пытаясь разглядеть источник шума, Богдан дернулся, когда на смену шороху пришел тот самый громкий скрежет. На этот раз он понял, что звук идет изнутри террасы, в том месте где он совсем недавно заменил несколько половиц. Подойдя к этому месту, Богдан присел, положил ладонь на настил, и почувствовал сильную вибрацию, сопровождаемую тем самым скрежетом. Звук нарастал и вот по деревянному покрытию пошли трещины, будто неведомая сила распирала их изнутри. Отшатнувшись, Богдан сделал несколько шагов назад, но не сбежал в дом, останавливаемый собственным любопытством. Скрежет перерос в звук ломаемого дерева, терраса дрожала от ударов изнутри, трещины становились все больше, ширились в разные стороны, как вдруг все стихло. Еще с минуту Богдан стоял на месте ожидая продолжения, но ничего не происходило. Он сделал шаг к центру трещин, еще один, заметил, что в месте, куда приходилась большая часть ударов, половицы разошлись так сильно, что можно было заглянуть внутрь террасы. Присев Богдан наклонился вперед пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте, и в этот момент страшный удар, сотрясший, наверное, весь дом, в конец разворотил настил террасы. Богдана опрокинуло на спину, он попытался было отползти, но серая в ночной темноте рука, вырвавшаяся снизу, схватила его за ногу и потянула вниз, в провал, во тьму. Богдан задергал ногами, сбрасывая цепкую хватку. Кричать почему-то не получалось, и он только хватал воздух ртом, не в силах совладать с собственной паникой. Наконец, вырвавшись, он смог отползти назад, но это не спасло его от мертвенно бледной соседки, пропавшей несколько дней назад. Она неестественно быстро проползла на скрюченных руках, нависла над ним, приблизившись к его лицу собственным, искаженным последней мукой и с пустыми глазницами. Последнее, что запомнил Богдан перед тем, как проснуться, был приближающийся оскал мертвеца и тьма.
Одеяло взметнулось вверх, а по комнате, отражаясь от стен, разнесся крик. Богдан подскочил с кровати и забегал по комнате натирая лицо, пытаясь прогнать ощущение того, как гнилые зубы смыкаются на лице. Наконец, совладав с собой, Богдан остановился, вот только чувство тревоги не покидало его. Что-то на грани сознания не давало успокоиться окончательно.
Сделав несколько шагов по комнате, Богдан вдруг понял, что не давало ему покоя – чем ближе он подходил к шкафу, стоявшему в углу, тем отчетливее слышался запах гнилой плоти. Не выдержав, Богдан подскочил к шкафу и резко открыл дверцу, собираясь издать воинственный крик, должный внушить страх врагу и смелость ему самому. Однако крик, вырвавшийся из его горла, вряд ли можно было назвать воинственным. Скорее он походил на вопль ужаса, которым и являлся. И причиной этому воплю был труп соседки, выпавший из шкафа на Богдана. Не ожидая такой находки, Богдан сперва обхватил тело несчастной, испачкав футболку в земле, которой было вымазано тело, и лишь поняв, что именно он держит, оттолкнул труп, отступая назад.
– Что? – прошептал Богдан, – Откуда? Как? Я же закопал тебя! Ты не можешь быть здесь! Никто не видел! Никто не знает!
