Лебедка раскручивалась, видимо, опуская тело все ниже и ниже. Вдруг вся конструкция задергалась, заходила ходуном, так что еще паре подоспевших «гномов» пришлось удерживать ее. А затем они вытащили пустую веревку назад. «Орк» меланхолично кивнул на следующего. Так все три мальчика или девочки были погружены внутрь этой трубы. И каждый раз они вытаскивали пустую веревку. Я держал себе обеими руками рот, искромсав зубами язык, чтобы не заорать. Во рту неприятным привкусом расползался вкус крови. Я повернулся на отца и увидел, что он даже не смотрит туда, куда и я. Как в трубу опускают детей. Его взгляд был направлен левее, где недавно мелькал кусок зеленой ткани в горох. Заметив, что я смотрю на него, отец повернулся ко мне, и я не нашел в его глазах ничего, кроме равнодушия. Он не за ним сюда пришел. Его не интересовал мой брат. Он вернулся за своими родителями. Я повернул голову снова к трубе, и тут…
И тут он заорал. Этот был какой-то душераздирающий звериный рык, настолько громкий, что сначала я даже оглох, не сообразив, что это и откуда исходит. Орал мой отец. Прямо над моим ухом, рядом со мной. Он кричал так громко, что на нас повернулись все «гномы» и «орки». Он подался вперед, практически вывалившись половиной тела с обрыва пола тоннеля, на котором мы лежали. В направлении его вытянутой руки два «орка» тащили женщину, на голове у нее мелькала зеленая повязка в белых горох. Видимо, она упала и перестала подавать признаки жизни, и сейчас они волокли ее к центральной вертикально торчащей трубе.
Схватив телефон с картой, лежавший рядом с ним, я метнулся обратно в тоннель, и, не разбирая дороги, падая, с максимальной скоростью, на которую способен, побежал назад. Кирилл научил меня пользоваться картой на телефоне, когда они отдыхали. Но это очень сложно, что-то увидеть и понять в темноте на бегу. И больше всего я боялся, что ошибусь, и сверну не туда, куда указывает мне карта. Я бежал долго, и совсем СКАЧАТЬ