– Саш, а ты что здесь еще? Иди тоже переодевайся с ребятами. Уже поздно и наврядли кто-то придет… Ну, если что, я ими займусь, – Настя своими словами открывает мне новую опцию, которая тут же закрывается моей, хотя скорее отдельной, просто живущей во мне, такие порой жестокие требования она предъявляет, принципиальной части, напоминающей, что Настя – это все-таки девушка, а значит, не может быть сильнее. И тут оказывается, что у меня не было выбора изначально, что линия поведения озаглавленная словом «потерпеть» – единственно доступная.
– Насть, а ты сама долго здесь работаешь?, – с последним мысленным заключением к её фигуре у меня появляется живой интерес.
– Кто? Я? Ээээ… года три наверно. Почему ты спрашиваешь? – она никогда не бросит привычку вопрошать.
– Просто интересно, – на лице появляется улыбка, обращенная сразу вовне и вовнутрь: ей – чтобы нарисовать доброту и искренность, для себя – насмешка, потому что изнутри мне напоминают истинную причину обращения, воняющую чистым эгоизмом, – захотелось получше тебя узнать… А ты сама из Москвы или переехала сюда?
– Переехала. Давно уже. Из Самары. Закончила колледж на менеджера по ресторанному бизнесу, в Самаре потом в типографии немного поработала, потом решила в Москву переехать. А ты сам откуда?
– С севера, из Республики Коми. Я тебе не рассказывал разве? Закончил технический университет, поработал по специальности – не понравилось, уехал в Москву. Здесь первое время жил у друга, нас там в квартире в какой-то момент пять человек было. Это было забавно.
Завершающая часть идет с символическим подтекстом, присутствующий в фразах часто и так, тут он буквально врезается, вручается бессознательному к прочтению, подтекст, просящий жалости и сразу же ее отвергающий. И это только два из десятков, сотен возможных его оттенков. В отличие от моего ее ответ выцежен, не несет в себе характерного шифра, проникнув за который раскрываешь виды и классы шестеренок, двигающих общий механизм.
– Ты СКАЧАТЬ