Людям не хватает губ. Вячеслав Прах

Чтение книги онлайн.

      – Мне кажется, я влюбился. Вы должны меня понять, это такое чувство внутри (показал мне на солнечное сплетение), что у меня выросли крылья, и я взлетел над землей. Понимаете, я боялся знакомиться с девушками, потому что думал, что меня отвергнут, если я подойду.

      – Ага, – кивнул я.

      – А это… это было так естественно, будто я уже был с нею знаком. В эти секунды, что мы с ней целовались, мне захотелось просыпаться с ней по утрам. Подходить целовать ее в шею, когда она этого не ждет. Взять ее на руки и выбежать на улицу, когда начнется дождь. Кружить ее, танцевать под дождем, смотреть на небо. На звезды. Пить с нею чай и рассказывать, как трудно мне жилось без нее.

      Я слушал его внимательно, не перебивая, и к его вопросу был готов заранее.

      – Сожалею, – спокойно ответил я, – Вы ознакомились с правилами эксперимента и поставили под ними свою подпись, а это не что иное, как Ваше согласие с вышеизложенным (показал ему на его же подпись). Если вторая половина откажется дать свои данные первой, то я ничем, увы, помочь не могу. Девушка под номером 7 не оставила для Вас никакой записки. – Мне жаль, – выдержал паузу я, а затем задал свой самый главный вопрос.

      – Участник номер 1. Вы пожалели, что приняли участие в этом эксперименте?

      Он ничего не ответил, а только встал в полной растерянности, словно маленький ребенок. Что-то внутри у меня перевернулось, этот взгляд, но я не подал вида и принялся записывать дальше свои наблюдения. Дверь захлопнулась. Я понял, что что-то было не доработано в этой задумке. Что-то я упустил из виду. Но ведь я ясно прописал в правилах, что за последствия опыта участники отвечают сами. Нельзя подчинить себе волю другого человека. Нельзя. Думаю, тем не менее, что все прошло успешно. Всякое бывает. Возможно, она была на таких эмоциях, что забыла обо всем на свете, а, быть может, просто не захотела впускать его в свою жизнь. Кто знает…

      Минуту спустя дверь открылась, и этот светловолосый мужчина двадцати семи лет положил мне стол маленькую записку.

      – Если она вдруг вернется, то…

      Я понимающе кивнул головой.