Шпицберген, блин! Арктическая фантасмагория. Борис Григорьев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Гаврила Филиппович, мы всё приняли к сведению. Очень рады за вас. Но за нефть мы не отвечаем, обращайся к Магомаеву, это его вотчина. Извини, у меня народ. Пока.

      Он снимал трубку и звонил Магомаеву, заместителю министра по делам нефти, но того, как назло, не оказывалось на месте: то он находился в командировке в Тюмени, то в Баку, то в Каракасе или Кувейте, но только не в Москве. А если он и появлялся в Москве, то работал где угодно, но не в своём кабинете. И никто, кроме неуловимого нефтяника Магомаева, отвечать на вопрос Гнилозубова не решался. Звонить в ЦК или Совмин рука не поднималась.

      А потом наступил февральский кризис, за ним «пошёл» путч и его ликвидация, потом – ликвидация его последствий, эйфория победы демократии, демонстрации, манифестации, возвращение свергнутого президента из Крыма, выступления по радио и телевидению с сообщением о его уходе с поста. Работать было некогда – надо было спасать и укреплять демократию.

      Демократия-то, возможно, укреплялась, но власть при этом вываливалась из рук государства. Она широким половодьем разливалась по городам и весям, самотёком уходила на площади и трибуны, ручейками пробивалась в тесные (пока!) помещения кооператоров и приватизаторов, будущих олигархов, и подпитывала энтузиазм масс к сбрасыванию с пьедесталов памятников. И чем дальше «шёл процесс», тем меньше власти оставалось в Москве и центральных министерствах и тем больше она накапливалось на окраинах Союза.

      Люди на глазах Гнилозубова тоже стали меняться. В глазах сотрудников треста зажёгся какой-то бесовский огонёк, в манерах появилась непозволительная развязность, речь их стала уснащаться блатными выражениями и заимствованиями из английского языка, в одежде и причёсках возникли вызывающие детали. Причём женщины стали подражать мужчинам и гоготать хриплыми голосами, а мужчин стали отличать мягкие, вкрадчивые, как у педерастов, манеры, – одним словом, никого нельзя было узнать. Всех их однако объединяла одна, но пламенная страсть: встать по утру купающимися и в славе, и в богатстве. Главными героями и хозяевами жизни стали не космонавты, врачи, писатели или учителя, а сомнительные представители развлекательного жанра и «братва». Больше всего Гнилозубова коробило повсеместное увлечение американским междометием «вау!» Употребление его стало признаком высокого штиля и принадлежности к культурной прослойке общества. Можно ли себе представить уроженца Техаса или жителя Калифоринии, выражавшего своё удивление русским восклицанием «ого!» или «ну и ну!»? С трудом. Ведь создание междометия – глубоко подсознательный и почти бесконтрольный процесс, а наши эпигоны произносили свои «вау» вполне сознательно и лишали их всякой эмоциональной окраски.

      Гаврила Филиппович был настолько растерян и ошеломлён всей этой переменой, что перестал есть на работе, похудел, съёжился, весь посерел, забился в кабинет и никого к себе не пускал. Он с каким-то садистским наслаждением часами слушал радио и молчал. О делах СКАЧАТЬ