Исаев-Штирлиц. Книга 1. Бриллианты для диктатуры пролетариата. Юлиан Семенов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Человек рожден свободным: никто ведь не отнимал у него права распоряжаться жизнью по собственному усмотрению.

      – Определенные ограничения введены и на этот счет: несчастных самоубийц не хоронят на кладбищах, только за оградой.

      – После меня хоть потоп.

      – Мне казалось, что литератор прежде всего думает о согражданах.

      – Пусть литератор думает о себе. Но до конца честно. Это будет хорошим назиданием для сограждан, право слово.

      – Вам трудно жить здесь с такими настроениями?

      – Мне трудно здесь жить. Но не от настроений.

      – Собираетесь покинуть Россию?

      – Да. Я хлопочу о паспорте.

      – Если вы дадите мне свои рукописи, возможно, к вашему приезду будет готова книга.

      Никандров поднялся:

      – Пойдемте из этого борделя…

      На улице дул студеный ветер.

      – Ни в одной столице мира нет такого уютного и красивого Лобного места, как в Москве. Знаете, что такое Лобное место? Здесь рубили головы. Заметьте: о жестокостях в истории Российского государства написаны тома, но за все время Иоанна Грозного и Петра Великого народу было казнено меньше, чем вы у себя в Париже перекокошили гугенотов в одну лишь ночь, – продолжал Никандров. – Мы жестокостями пугаем, а на самом деле добры. Вы, просвещенные европейцы, – о жестокостях помалкиваете, но ведь жестоки были – отсюда и пришли к демократии. Это ж только в России было возможно, чтобы Засулич стреляла в генерала полиции, а ее бы оправдывал государев суд… Мы – евразийцы! Сначала с нас татарва брала дань и насильничала наших матерей – отсюда у нас столько татарских фамилий: Баскаковы, Ямщиковы, Ясаковы; отсюда и наш матерный перезвон, столь импонирующий Западу, который выше поминания задницы во гневе не поднимается. А потом этим великим народом, ходившим из варяг в греки, стали править немецкие царьки. Ни один народ в мире не был так незлобив и занятен в оценке своей истории, как мой: глядите, Бородин пишет оперу «Князь Игорь», где оккупант Кончак выведен человеком, полным благородства, доброты и силы. И это не умаляет духовной красоты Игоря, а наоборот! Или Пушкина возьмите… На государя эпиграммы писал, ходил под неусыпным контролем жандармов, с декабристами братался, а первым восславил подавление революционного восстания поляков… Отчего? Оттого, что каждый у нас – сфинкс и предугадать, куда дело пойдет дальше, – невозможно и опасно.

      – Почему опасно?

      – Потому что каждое угадывание предполагает создание встречной концепции. А ну – не совпадет? А концепция уже выстроена? А Россия очередной финт выкинула? Тогда что? Тогда вы сразу хватаетесь за свои цеппелины, большие Берты и газы, будьте вы трижды неладны…

      – Я понимаю вашу ненависть к своему народу, но при чем здесь мы? Отчего вы и нас проклинаете?

      Никандров словно бы споткнулся; сокрушенно развел руками:

      – Ну вот видите, как нам трудно говорить… Я свой народ люблю и за него готов жизнь отдать. И вас я не проклинаю: это идиом у нас такой – фразеологический, эмоциональный, СКАЧАТЬ