Обыкновенные убийцы: Как система превращает обычных людей в монстров. Харальд Вельцер
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Обыкновенные убийцы: Как система превращает обычных людей в монстров - Харальд Вельцер страница 7

СКАЧАТЬ а стойких – таких, чья мораль оставалась непоколебимой даже при самых «экстремальных» поступках. Я хотел бы подробнее описать эту потребность на примере коменданта Треблинки Франца Штангля.

      Штангль родился в 1908 г. в Австрии и с 1940 по 1942 г. был руководителем клиники эвтаназии в замке Хартгейм, с марта по сентябрь 1942 г. – комендантом лагеря смерти Собибор, а до августа 1943 г. – комендантом Треблинки. В 1971 г. он дал журналистке Гитте Серени подробные интервью о своем прошлом{30}, которые послужили материалом для моих рассуждений. Серени попыталась – как и в своей книге об Альберте Шпеере{31} – раскрыть личность преступника через его отношение к вине. Затея проблематичная, поскольку журналистка предполагала, что преступники в принципе испытывали что-либо похожее на вину. Но интервью Серени со Штанглем очень показательны, потому что в них этот военный преступник пытается показаться журналистке таким «хорошим парнем», каким, видимо, был в своем собственном представлении.

      В рассказах Штангля речь идет в первую очередь не о жертвах, а о его собственном психологическом состоянии. Эмоциональную вовлеченность по отношению к жертвам он демонстрирует только тогда, когда те уже мертвы, но при их устранении что-то пошло не так: «Они сложили слишком много трупов [в одну яму], так что из-за интенсивного разложения все текло. Трупы вываливались из ямы, катились под гору. Я видел некоторые – боже мой, как это было ужасно»{32}. Будучи комендантом лагеря смерти, Штангль неоднократно сталкивался с такими вызывающими ужас картинами и решал проблему конфронтации с ними – точно так же, как комендант Освенцима Рудольф Хёсс{33}, – дистанцируясь от происходящего. Он либо смотрит в сторону и вообще избегает мест убиения («В Собиборе можно было почти полностью избежать этих картин»{34}), либо маниакально ударяется в работу{35} и из-за перегрузок уже не воспринимает того, какие результаты приносит его неустанная деятельность.

      Однако наряду со стратегиями избегания отвратительных аспектов работы интересно и то, какую оценку дает Штангль в интервью моральным аспектам своих действий. Например, пытается на основе выученного в полицейской школе оценить, можно ли считать его причастным к преступным действиям: «В школе полиции нас учили – я хорошо запомнил, это нам ротмистр Ляйтнер постоянно говорил, – что для преступления должны выполняться четыре основных условия: инициатива, предмет, преступное действие и свобода воли. Если один из этих четырех принципов отсутствует, то речь не идет о наказуемом действии. ‹…› Видите ли, если “инициатива” шла от нацистского правительства, “предметом” были евреи, “преступным действием” – уничтожение, то я могу сказать, что лично с моей стороны отсутствовал четвертый элемент – “свобода воли”»{36}.

      В своих рассказах, связанных с тем, что он называет «свободой СКАЧАТЬ



<p>30</p>

Sereny Gitta. Am Abgrund: Gespräche mit dem Henker. Franz Stangl und die Morde von Treblinka, München 1995.

<p>31</p>

Sereny Gitta. Das Ringen mit der Wahrheit. Albert Speer und das deutsche Trauma, München 1995.

<p>32</p>

Sereny. Am Abgrund. S. 129.

<p>33</p>

Welzer Harald. Härte und Rollendistanz. Zur Sozialpsychologie des Verwaltungsmassenmords, in: Leviathan, 21/1993. S. 358–373.

<p>34</p>

Sereny. Am Abgrund. S. 131.

<p>35</p>

Там же, с. 235.

<p>36</p>

Там же, с. 189 и след.