"Главное, не строить из себя жертвы".
Солнце покраснело, тихонько садится. Хорошо сидеть, смотреть на закат. Слезы мои, не лейтесь.
от Марины 20 сентября
Досадно разить тебя новым ударом, подруга, но расчет за содеянное имеет свой черед.
Суть в следующем.
Я держу в руках одну бумажку, на которой красуется твоя подпись. Ты догадалась, это августовская процентовка, перечень работ, выполненных вашей геопартией в августе-месяце. Документ, как видишь, серьезный, требующий сугубой щепетильности, поскольку связан с финансированием. И вот его-то ты и подмахнула, не глядя, всецело доверившись своему избраннику, а тот, не будь простачком, наворотил таких небылиц, что отделу пришлось опротестовывать его, как не соответствующий действительности. Некрасивая история. В итоге Коробков схлопотал "строгача" с поражением в премии на весь квартал, ты – "на вид" с вычетами в течение месяца.
Так-то, золотце. Где были твои глаза? Можно ли так забываться?
И тотчас по комнатам полетел слушок относительно вас с Иваном. Не в обиду будь сказано, тебя, красавица, здесь почти не запомнили. Кинулись к Боре, он злобно отмахнулся: "Я у них в ногах не стоял". Подоспевший Котик пристыдил сплетников. Зато позднее, один на один, он с такой точностью обрисовал обстановку, словно читал ее по твоим письмам.
Так-то, девочка. Разбирайся, заземляйся, ты слишком эфирная.
Однако же и разговорчики вы вели под коньячок на речном песочке! "Разделенная любовь ничего не создает"… Пижоны! Она создает детей, детей, и не Рыжему Коту забывать об этом. Ты, конечно, "не уступишь", не согласишься со мной? Ну-ну.
от Аннеты 4 октября
Долгий-долгий сентябрь, яркий, как золотое перо, и горький, что полынь-трава, наконец-то увел свои дни. Ничего не изменилось в моей внешней жизни, буровая-дом, дом-буровая, но кто бы знал, как все обострилось, как зашкаливают мои вихри за крайние точки! Я похудела, и лицо мое подурнело, одни глаза горят да губы, да румянец сжигает щеки; на меня оглядываются отдыхающие, когда руки в карманы, в куртке и брюках иду сквозь них, как сквозь лес. Мне претит выражение скотства на их лицах, поспешность, с какой они сбиваются в пары, все то, о чем сплетничают горничные с официантками.
Вы скажете – а сама? И сама. Проснуться бы от этакой жизни.
Нет, Марина, ничего не поможет. Как разберусь? Я словно в яме, в цепях и чарах, и могу лишь молиться на прежнюю радость, на чистую жизнь в предчувствии божества. Конечно, я укорила Ивана его поступком, сделала возмущенный жест, а он так любовно глянул мне в глаза, что все поплыло, как в тумане.
Нет, нет. Сбежать бы куда-нибудь, помолчать, поощущать благодать – я бы воскресла. Да куда денешься?
Детишки сидят у меня целыми днями, клеят, вырезают. Девочка в первом классе, мальчик в четвертом, милые белоголовые птенцы. Мать ровна с ними, любит обоих, и они СКАЧАТЬ