Крепитесь, други!. Лина Серебрякова

Чтение книги онлайн.

      Молодой чернявый мужчина, с Кавказа либо Молдавии, с крепко спящим ребенком на руках, начал продвижение по вагону. Два-три человека сунули ему тысячу-другую, сущую мелочь, если учесть, что батон хлеба стоил три тысячи рублей. Другие смотрели с возмущением.

      В газетах уже мелькали сообщения об этих людях, о том, что родители мажут снотворным губы детей, чтобы те, невольно приняв его, не просыпались от шума и вагонной толчеи.

      По всему бывшему Союзу разнеслась весть, что в московском метро хорошо подают нищим, и на эту сердобольную жалость, словно мухи на гнилое мясо, слетелись убогие и калеки с юга, запада и востока. В мгновение ока развернулись подпольные сообщества по оргнабору и сбору милостыни, прокату инвалидных колясок и пятнистой полувоенной униформы, все безногие оказались воинами-афганцами, все малые дети – круглыми сиротами, все остальные – приезжими, обобранными на вокзале.

      Невыносимо.

      В конце концов, истерзанные обилием чужого горя, москвичи перестали вздрагивать, когда раздавалось знакомое "люди добрые", закрывали глаза, сидели в поезде с каменными лицами, из последних сил удерживаясь от добрых порывов.

      Но не тут-то было!

      Точно в битве не на живот, а на смерть, им противостояли такие ряды сплоченных обученных попрошаек, такие мастера наступать сапогом на слезную железу, что хочешь-не хочешь, а раз-другой в день каждый москвич отстегивал-таки из кармана свои кровные.

      "Что же мне делать?»

      Виктор проводил глазами выходящего "профессионала", на смену которому в другую дверь уже вкатывался на коляске безногий «афганец»

      «Мне-то, мне-то как жить? Своих денег хватит месяца на три, а дальше?"

      Он скосил глаза в газету, которую развернул сосед.

      Сам он терпеть не мог, когда паслись в его чтиве, но эти две строчки будто сами прыгнули ему в глаза. "Рекламное агентство приглашает сотрудников" и телефон.

      "Уж не податься ли мне в агенты?" – усмехнулся Виктор.