Крепитесь, други!. Лина Серебрякова

Чтение книги онлайн.

      Молодой мужик истерически распахнул руки.

      – Стреляй, гад! Меня в Афгане не убили, стреляй в меня!

      ОМОН, двое, ударили его по спине прикладом автомата, ловко нагнули, избили. Агнесса впервые видела такое. После этого ОМОН стал наступать, теснить толпу подальше, вглубь улицы.

      – Очистить площадь!

      Огрызаясь, отходили. Два невысоких автоматчика увлеклись, далеко прошли в толпе.

      – Вы, это, от своих-то не отрывайтесь… – негромко сказал кто-то, и те опомнились, дождались товарищей.

      Грохот, грохот орудий.

      Вот загорелся Белый Дом.

      Сквозь дым заалели красные флаги на балконах, появились новые, повыше, но под общим полосатым. Балдеж, балдеж разливался над всеми участниками, жадность зрелищ, в которых тонет смысл, и всегда так, начиная с Французской революции. Теплое ясное солнышко равнодушно смотрело сверху, как будто небу земли не жаль

      Какая-то женщина громко говорила-ругалась «за Ельцина».

      – Вот он мужик, а вы бездельники и пьяницы.

      Ей возражали, и она была довольна общим вниманием. Иностранный корреспондент лопотал что-то переводчице, к нему злобно подскочили.

      – Возьмите себе этого Ельцина, вам он нравится.

      И вновь выкрики.

      – Ельцин – жидовская диктатура, вон она, с автоматами.

      Начался пожар, черные клубы из Белого Дома.

      – Теперь все. Задохнутся и выйдут, – с тем же удовольствием раздалось в толпе.

      Тяжкие выстрелы, сухие хлопки снайперов, группы беседующих, пьяные. Жуют батоны, один купил пряник величиной с тарелку и ел его кусками, из коробки. Бойцовые, агрессивные, полные черного огня, стареющие бабы запели:

      – Вставай, страна огромная…

      Агнесса посмотрела на них.

      – Женщины, не подначивайте. Мы с вами на войну не пойдем.

      – Иди-иди… молодая, – но перестали.

      День веско перевалился за середину, когда Агнесса сказала себе «хватит» и повернула прочь, к метро "Беговая", вдоль улицы, к мосту.       Навстречу плотно двигался оживленный народ. Шли уже с работы, радостные, любопытные, точно дети. Белый Дом тонул в дыму и был хорошо виден. На всех лицах держалось ожидаемое удовольствие, то самое, каким крепко надышалась за четыре часа она сама: каски, бронежилеты, стрельба, огонь и дым над Белым Домом.

      Прошло несколько дней.

      Белый Дом стал черным, весь в копоти.

      Мятежники сели в Лефортовскую тюрьму. Говорили, там прекрасная библиотека. Хазбулатову полезно пройти через это, а Руцкого не вразумишь, узкий ограниченный мужичок.

      …Праздничный салют застал их почти у самого дома. Остановившись, они стали смотреть на пышные огни в темнеющем небе.