За секунду до выстрела. Светлана Игоревна Бестужева-Лада

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ не «хомо сапиенс», как он сам, а существо с другой галактики, подлежащее уничтожению во имя, ну и так далее. Врагов не жалко, за них не страшно, бывает страшно и очень страшно за себя. А вот ему и за себя страшно не было.

      Он несколько раз думал, что не подвержен чувству страха из-за недостаточно развитого воображения, никак не может он представить свой конец – и все тут. Оказалось, – может, причем со всеми страшными подробностями. На войне пахнет не столько порохом, сколько кровью и дерьмом из развороченных тел, и, раз почувствовав этот запах, забыть его уже невозможно.

      Нет, ему было страшно. Когда в одной из «интернациональных войн» вражеские истребители атаковали именно тот пятачок, на котором окопалось его подразделение, казалось, что он просто-таки торчит над поверхностью Земли, хотя и старался зарыться в неё как можно глубже, и что его, с позволения сказать, тыл, ровно в два раза превышает по объему весь земной шар, представляя собой идеальную мишень для бомбежки.

      Но после отбоя он сам удивлялся таким ощущениям: ну, побомбили, ну, Бог миловал, не попали. На войне, как на войне. И вообще – пуля дура.

      Тут же вспомнил старый пошловатый анекдот: муж застал жену с хахалем, тот с перепугу выскочил в окно, а окно-то на самом высоком этаже. Летит мужик вниз и переживает: «И зачем я к этой дуре пошел, у неё и ноги кривые, и волосы крашеные и вообще… Все, больше никогда!» Тут полет закончился, мужик приземлился цел и невредим, встал, отряхнулся и говорит:

      – Летел всего ничего, а сколько ерунды напридумывал!

      Аналогичная ситуация, со смешком подумал он тогда. И на какое-то время забыл. Хотя сны про бомбежку иногда видел и тогда просыпался от собственного крика. Но наяву – нет, не помнил и не боялся.

      «Бояться смерти, – утверждал Платон, – это не что иное, как приписывать себе мудрость, которой не обладаешь, то есть возомнить, будто знаешь то, чего не знаешь. Ведь никто не знает ни того, что такое смерть, ни даже того, не есть ли она для человека величайшее из благ, между тем её боятся, словно знают наверное, что она – величайшее из зол. Но не самое ли позорное невежество – воображать, будто знаешь то, чего не знаешь?»

      Страшнее для него было терять боевых товарищей, которые иногда гибли даже не по нелепой случайности, а из-за идиотских приказов сверху. Только что сидели, пили, разговаривали – и вот уже вместо человека цинковый гроб, в котором иногда вообще ничего нет, так как собирать было нечего. «Горячие точки» – не курорт и даже не боевые маневры.

      Сколько он их прошел, этих «горячих точек»! Роман бы написать, причем не один, но беда заключалась в том, что он патологически не умел врать так, как это умеют беллетристы. Для дела, по работе – сколько угодно: дезу запустить, состряпать какой-нибудь особенно интересный документ, чтобы сбить со следа сразу всех, собеседнику запудрить мозги так, что тот три дня потом не мог СКАЧАТЬ