Я нахмурилась. Только теперь я поняла, что за всё время не видела ни одного человека. Обычного шума, присущего любым, даже самым пафосным заведениям подобного рода, тоже не было. Только тихая, пробуждающая мысли о восходе в горах, музыка и чуть уловимое журчание декоративных фонтанчиков.
– Прошу, – поклонившись, мужчина показал на зал. – Через несколько минут к вам подойдёт Алехандро. Если что-то потребуется раньше, на столе колокольчик.
Женя даже не поблагодарил его. Коротко кивнул и, больше не взглянув, прошёл в арочную дверь. Вот теперь я удивилась. Удивилась, мать его! Зал был совершенно пуст: ни единого человека, ни души. Только на покрытых перламутрово-серыми и жемчужно-розовыми скатертями столах колыхались огоньки свечей. Зал украшали живые цветы, в большой клетке в углу резвились жёлтые канарейки.
Единственный сервированный столик находился возле стены с декоративной лепниной. Как и на других, в подставке на нём стояла высокая свеча, напомнившая мне своей формой фаллос.
– Садись, – Женя и не подумал выдвинуть стул и помочь мне сесть.
Я дёрнула спинку, и по залу прокатился раздражённый скрип прочертивших пол ножек, выразивший моё настроение лучше слов.
– И что дальше? – я нарочито поставила локти на стол и упёрлась в скрещенные кисти подбородком. Посмотрела на бывшего мужа. – Я тебя внимательно слушаю.
– Дальше я буду есть, – ответил он и открыл меню. Перевернул несколько страниц. – Предложил бы и тебе, но, насколько помню, после пяти ты пьёшь только воду и кофе без сахара. Кстати, – он бросил взгляд в сторону, – твой кофе уже готов.
Только он это сказал, у нашего столика появился официант в безупречно выглаженной, отделанной такой же вышивкой, как и жилет нашего провожатого, рубашке. Вежливо склонив голову в поклоне, он поставил передо мной кофейник и чашку, а затем принялся наполнять её.
Я неотрывно смотрела на бывшего мужа, раздумывая, что будет, если прямо сейчас выплеснуть крепкий горячий кофе ему в лицо. Или хотя бы на его рубашку. Останавливало только понимание: от этого сукина сына зависит будущее центра, а, следовательно, и наше с Никиткой, не говоря уже о детях, занимающихся на катке.
– Я, пожалуй, тоже выпью кофе, – небрежно отложив меню, обратился к официанту Женя. – Мокачино с двойным шоколадом. И побольше взбитых сливок сверху. Да… Ещё блины с сёмгой и сливочным сыром, а на десерт – Сан-Себастьян. Двойную порцию, и чтобы был, как я люблю.
Чтобы сдержаться, пришлось изо всех сил стиснуть лежащую на коленях сумочку.
– Для вашей спутницы будет что-нибудь, кроме кофе?
– Для моей спутницы… – Женя сделал вид, что задумался. – Нет.
Ещё раз вежливо склонив голову, официант удалился.
– И мерзавец же ты, – выплюнула я. – У тебя ничего не слипнется?
– Люблю хорошо и вкусно поесть, ты же знаешь.
Я знала. Для меня, вынужденной придерживаться СКАЧАТЬ