Степенно ступая, юноша повёл приятелей на задний двор храма, где в небольшом деревянном строении обитал отец Климент. Дом давно требовал ремонта, а дверь его была настолько хлипкой, что, казалось, могла слететь с проржавевших петель от одного удара. Возможно, поэтому юный звонарь вошёл, не постучав, после чего сделал знак мужчинам следовать за ним. Внутри дом выглядел не менее плачевно. В нём была всего одна комната с единственным крошечным окошком крестообразной формы, почти не пропускавшим дневной свет. Из мебели имелись только кровать, шкаф, стол и несколько табуретов, все рассохшиеся и кривоногие. На одном из табуретов, спиной к гостям, восседал отец Климент. На небольшой электрической плитке батюшка топил в железной миске воск, который затем разливал по удлиненным формочкам разных размеров, расставленным перед ним на столе. Здесь же лежали уже готовые свечи. В комнате стоял густой дух, который не каждый мог выдержать. Образовался он из аромата кислых щей, любимого блюда батюшки, и запаха парафина. Однако самого отца Климента это явно не беспокоило.
– Христос воскресе, ваше высокопреподобие, – почтительно произнёс юноша, крестясь и кланяясь в пояс.
Было заметно, что он относится к настоятелю с благоговением. Вероятно, этому немало способствовала густая окладистая борода батюшки, которая сильно старила его, но придавала облику почти монашескую отрешённость и даже некоторую святость. Не оборачиваясь, отец Климент произнёс:
– Чего надобно, отрок? От безделья маешься, а гуси окаянные, небось, опять на паперти возлегают…
– Пришли к вам, отец Климент, – поспешил сказать юноша, опасаясь, что настоятель может наговорить лишнего при посторонних. – Желают пожертвовать на храм.
– Благое дело, – радостно проговорил отец Климент, ставя миску на стол и поднимаясь с табурета. Но при взгляде на гостей улыбка на его лице мгновенно погасла. Он нахмурился и гневно пророкотал, сотрясая стены: – Посмеяться надо мной решили, злыдни анафемские?
– Как можно, батюшка! – запротестовал Егорша. Он достал из кармана одну из тех купюр, которые до этого им отдал водитель автобуса, и протянул её отцу Клименту. – Вот, жертвуем на церковь святых мучеников Феодора Варяга и сына его Иоанна!
На лице отца Климента отразилась внутренняя борьба. Наконец батюшка, тяжко вздохнув, взял купюры. После чего, издав звук, похожий на стон, он перекрестил приятелей.
– Бог с вами, заблудшие души! В доме Спасителя нашего обителей много. Найдётся приют и для вас.
Он протянул руку, и Егорша поцеловал её. То же самое после недолгого колебания сделал и Колян. Махнув на них рукой, которую они только что облобызали, отец Климент сурово произнёс:
– Идите и не грешите. А то прокляну, ей-Богу!
Но Егорша не двинулся с места.
– Батюшка! – проговорил он, делая вид, что не замечает недоброжелательного отношения отца Климента. – Прошу благословить СКАЧАТЬ