Стена памяти (сборник). Энтони Дорр

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Альма вновь обращает взгляд к книжным полкам.

      – Мальчишка не умеет читать! – говорит она.

      Заставить взгляд Альмы упасть на Феко – нет, этого Луво не может; Феко всего лишь тень, клякса на краю ее поля зрения. Но ему слышна реплика Гарольда, который стоит за ней и, судя по голосу, все еще улыбается.

      – Не бери в голову, Феко, – говорит он. – Всему можно научиться. Ты прекрасно тут со всем справляешься.

      Воспоминание темнеет; Луво отсоединяет от головы провода и вешает маленький бежевый картридж обратно на гвоздь, с которого он был снят.

      В саду за окнами на ветру шуршат листьями пальмы. Скоро дом продадут, думает Луво, и картриджи вернутся к доктору в институт, а может быть, поедут вместе с Альмой туда, куда ее теперь определят, тогда как все это странное собрание бумажек скомкают и бросят в мусорный бак. Книги, технику и мебель распродадут. Феко пошлют домой к сыну.

      У Луво по спине пробегает дрожь. Он думает об окаменелостях Гарольда, которые ждут своей участи в мастерской на первом этаже. Ему так и слышится голос Шефе Карпентера в момент, когда тот показывал ему несколько гладких, тяжелых зубов, принадлежавших, как сказал Шефе, мозазавру{24}, извлеченному из меловой каменоломни в Голландии. «Наука, – сказал тогда Шефе, – всегда сосредоточена на взаимосвязях. Но как насчет красоты? Как быть с любовью? Что делать с чувством глубокого смирения по поводу нашего места во времени? Куда девать все это?»

      – В общем, как найдете то, что ищете, – сказал Шефе перед их уходом, – куда нести, знаете.

      Надежда, вера. Провал или успех. Как только они вышли за ворота участка Шефе, Роджер достал сигарету и стал курить, жадно и часто затягиваясь.

      Вот Луво стоит среди ночи в бабкиной спальне и слышит шепот Гарольда, доносящийся словно из могилы: Мы все помаленечку ляжем в землю. Все вернемся во прах. Но когда-нибудь в сполохах света вновь восстанем.

      А еще Луво вдруг пришло в голову, что ветер, который сейчас хозяйничает в саду у Альмы, налетает на Кейптаун в ноябре каждый год, сколько он себя помнит, и каждый год, сколько помнит себя Альма; и в следующем ноябре налетит, и в следующем, и так далее, и так далее, столетие за столетием, пока не уйдут все, кого они знают и кого им еще только предстоит узнать.

      Первый этаж

      Перед Альмой на полотенце исходят паром три яйца. Одно она разбивает. За окном сплошная тьма – что небо, что океан. У нее на кухне высокий мужчина с огромными ручищами – ходит тут, пальцы растопыривает.

      – У нас, – говорит, – время вышло. У нас обоих – и у меня, и у тебя, бабуля.

      И вновь принимается расхаживать по кухне, мерит ее шагами взад и вперед. Перила веранды стонут на ветру, а может быть, это ветер в них стонет или и ветер, и перила вместе – ее ушам уже не вычленить одно из другого. СКАЧАТЬ