Огни в ночи. Елена Крюкова

Чтение книги онлайн.

      Почему эпопея Михаила Шолохова стала в мире такой знаменитой? Почему этому роману дали Нобелевскую премию? Да, потому, что хорошо, великолепно написан, спору нет. А что такое писателю – хорошо писать? В чем хорошесть эта? Где она таится? В тропах, эпитетах, метафорах?

      …в характерах она таится. В изображённой густо, плотно, ярко, сильно жизни людей – донских казаков.

      И превыше всего в том, как жизни этих самых казаков вписываются в пресловутый ход времён.

      Время. Вот главная материя, с которой работает писатель. Художник.

      Время – загадка; время – трагедия; время – безвременье и бессмертие. Вечность – это тоже время: растянутое до неимоверности, неоглядное, неохватное.

      Тот, кто не ощущает на вкус вечность, тот и время не напишет.

      Сию минуту – не напишет; не только разворот по ветру, над полками и ротами, прежних военных штандартов.

      Молодой Шолохов замахнулся на гигантскую фреску. Там надо было изобразить толпы народу; людей, людей и людей; и станицы, и площади больших городов, и дым сражений, и безумие восстаний, и выстрелы и гибель, и великую любовь, и великую жестокость. Замахнулся! Да! Дерзость? Да! А делать художнику нечего: художник, рисуй!

      И он – рисовал.

      Создавал свою грандиозную, на века, фреску.

      Для создания подобной фрески надо быть монументалистом: это значит – уметь и мочь обозревать большие пространства и громадные времена.

      Когда Сергей Бондарчук снимал фильм «Война и мiръ», по всемирно известной эпопее Льва Толстого, он смело пользовался таким, в те времена, новомодным и ещё не всеми режиссёрами освоенным киношным приемом: вертолёт взлетал над бранным полем, земля опускалась, дымы выстрелов и люди, понарошку убивающие друг друга, оставались далеко внизу, а взгляд твой, воля твоя, сердце твоё, время твоё – поднимались. Ракурс обязывал осмыслить человеческое – на Божием уровне. С небес. В небесах.

      Вот так изображал Шолохов всё земное, всё родное-казачье – и нос к носу, близко и кровно, и – в охвате, в перспективе, в широте поднебесного взгляда, этих пристальных глаз, что из настоящего плавно перетекают, глядят – в будущее.