Он развил эту идею в палате общин 22 февраля 1944 года:
«Термин „безоговорочная капитуляция“ не означает, что немецкий народ будет порабощен или уничтожен. Он означает, однако, что в момент капитуляции союзники не будут связаны с ним никакими договорами или обязательствами. Не будет, например, стоять вопрос о том, чтобы Атлантическая хартия по праву применялась к Германии… Безоговорочная капитуляция означает, что победители получают свободу действий. Это не означает, что они имеют право вести себя варварским образом или что захотят вычеркнуть Германию из числа европейских народов. Если мы связаны, то связаны своей совестью и цивилизацией».
Конечно, было много случаев, когда Черчилль говорил о немцах, что называется, «без обиняков»:
«Дважды в течение нашей жизни, а также трижды в течение жизни наших отцов они ввергали мир в свои экспансивные и агрессивные войны. В них самым смертоносным образом сочетаются качества воина и раба. Они не ценят свободу сами, и зрелище ее в других вызывает у них отвращение. Когда они становятся сильными, то ищут свою добычу и с железной дисциплиной следуют за любым, кто приведет их к ней. Ядром Германии является Пруссия. Там источник повторяющихся эпидемий. Убежден, что британский, американский и русский народы, которые дважды за четверть века понесли безмерные потери, подвергались опасности и проливали кровь из-за тевтонского стремления к господству, на этот раз предпримут шаги, чтобы сделать так, чтобы Пруссия или вся Германия оказались не в силах снова напасть на них с едва сдерживаемой местью и давно вынашиваемыми планами. Нацистская тирания и прусский милитаризм – это два основных элемента в жизни Германии, которые должны быть полностью уничтожены. Они должны быть полностью искоренены, если Европа и мир хотят избежать третьего и еще более страшного конфликта».
Но в целом чутье и знание истории привели его к среднему курсу, которому отдавали предпочтение многие его соотечественники. В январе 1945 года он сказал Идену, что везде, где он высказывал свое мнение, его поражала «глубина чувств, которые вызывает намерение „вновь поставить бедную Германию на ноги“. Мне также хорошо известны доводы, – продолжил Черчилль, – что „нельзя допустить отравленного сообщества в сердце Европы“». Он хотел, чтобы война во второй раз завершилась так, как положено, но не желал, чтобы разжигание розни продолжалось дольше, чем прекращение огня.
Даже в разгар всемерного осуждения немцев он мог сделать паузу и заявить: «Мы не воюем против рас как таковых». Он говорил о своем возмущении, когда в Тегеране Сталин предложил, чтобы после войны СКАЧАТЬ