Россия выходит из войны. Советско-американские отношения, 1917–1918. Джордж Кеннан

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ сущность внутренней власти, в смысле окончательного контроля над поведением вооруженных сил и окончательного господства на городских улицах, принадлежала социалистическим элементам, имевшим собственный независимый орган законодательной и исполнительной власти в виде Петроградского совета (и других городских советов, поддающихся их влиянию). Петросовет, хотя и был почти полностью социалистическим, с самого начала еще не находился во власти большевиков: они все еще составляли меньшинство среди представленных там партий. Тем не менее он представлял собой независимую силу, не подчинявшуюся власти правительства, и многие из его членов испытывали недоверие и подозрительность ко всему несоциалистическому сектору российского общества, в том числе и к большинству членов Временного правительства.

      В таких условиях возникла опасная двойственность политической власти (так называемое двоевластие), которая характеризовала месяцы, непосредственно последовавшие после падения царизма. Временному правительству было «разрешено» функционировать в качестве номинального хранилища государственной власти и выражать российские интересы на внешнеполитической арене. Однако внутри страны его авторитет во многом зависел от поддержки неподконтрольного Петроградского совета. Совет, в свою очередь, был готов оказывать эту поддержку лишь потому, что Временное правительство служило социалистическим целям, и упрямо отказывался поддаваться соблазну принять на себя какую-либо формальную ответственность, соизмеримую с реальной властью. Между этими двумя параллельными правительствами не было никаких упорядоченных отношений, близости и политического консенсуса. Присутствовали лишь только недоверие, враждебность и непростая борьба за властное положение.

      Подобная ситуация имела два основных последствия с точки зрения Соединенных Штатов.

      Во-первых, она означала, что шансы на политическую стабильность при новом режиме очень невелики. Очевидно, что такое положение дел не могло продолжаться долго, и падение царизма было лишь прелюдией к реальной борьбе за власть. Особенно зловещим казался факт, что приверженность принципам парламентского правления у значительной части российской общественности была слаба или вовсе отсутствовала, а представления простых людей о том, что такое «политическая свобода», мягко говоря, казались весьма шаткими. Большинство социалистов считало, что «буржуазные» элементы вообще не должны принимать какого-либо участия в политической жизни государства. Монархисты были того же мнения по отношению к социалистам-интернационалистам. Только лишь в малочисленных «буржуазно-либеральных» кругах, вскоре оказавшихся изолированными и беспомощными из-за быстрого смещения власти влево, существовала какая-либо реальная концепция парламентской демократии в западном смысле.

      Во-вторых, ситуация означала, что перспективы дальнейшего участия России в войне крайне невелики. СКАЧАТЬ